Венец

Власть не может действовать без закона. Иначе она просто шайка бандитов. Прелесть в том, что каноническое право даёт ряд взаимно противоречащих норм и прецедентов. Тот, кто способен силлогизмами, цитатами, «законом» доказать свою правоту, может меньше расходовать других ресурсов: денег, воинов. Не подвергать свою страну обнищанию.

При этом сам я для этих игр непригоден: не владею материалом. Задача в том, чтобы убедить продвинутых профессионалов самим найти весомые аргументы для доказательства законности моих целей. Помочь я могу только предложением некой необычной, до сей поры неочевидной точки зрения. Легальной, в рамках идеологической системы, но дающий новый взгляд на проблему.

Игры классификации. Церковь изначально различает три категории: диаконы, пресвитеры, епископы. Архиереи пытались третью категорию раздробить: епископы, архиепископы, митрополиты, патриархи. Придумывая для каждой суб-категории собственные наборы правил. Причём и Папа, и Патриарх официально именуются епископами.

Теперь мой собеседник вносит, в порыве дискуссии, в неустоявшуюся ещё суб-систему, собственную некомпетентность, «не к тому цепляется».

* * *

— Господин епископ, не удосужишься ли ты прочитать правила церковные прежде, чем являть благочестивому собранию невежество своё? Ведь сказано же: «поставление в патриархи». Где ты видишь здесь патриарха? Мы толкуем о митрополите. Или ты разницы не понимаешь? Архиерей…

Съел?

А вот более существенное возражение, уже не формальное, но смысловое:

— Наречь сего доброго человека, известного своим благочестием, книжной мудростью и о вере радением, митрополитом — мы можем. Однако же, для поставления надобно рукоположение Патриарха. А Лука Хрисоверг на такое не пойдёт.

Кириней Белгородский весьма разумно указывает на очевидное препятствие: требуется согласие вышестоящего.

А что говорит по этому поводу сов. классика? — «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон».

Так ведь я знаю и другой афоризм из того же источника: «Ответ есть эквивалент мысли»!

Их есть у меня! В смысле: мыслей. И их эквивалентов.

— Вот представь: приходит Кирилл к Луке. Подаёт тому грамотку о своём наречении. С печатями Государя Всея Руси и епископов. И твоей, надеюсь. Что делает Лука? Конкретно? Ногами топает, слюнями брызгает? Сажает в темницу глубокую, тащит на плаху высокую? Что?

— М-м-м… На то ответить нельзя. Как Лука решит, так и будет. Вернее всего… по моему суждению… выгонит. Послание государю напишет доброе, увещевательное. Как с Феодорцем было.

Историю о том, как Бешеный Федя, при поддержке Боголюбского, пытался стать вторым митрополитом на Руси, как получил от Патриарха отказ в метрополии, но с прямым рукоположением в епископы Ростовские, и, минуя Киев, явился в Залесье — я уже…

Тот эпизод даёт ещё один пласт смыслов: Лука тогда не позволил Боголюбскому иметь «карманного» митрополита в Ростове. Теперь Андрей снова требует поставить «своего» митрополита. Но уже на всю Русь.

Типа: «Дурак ты, патриарх, всё едино по моему вышло».

Кириней рассматривает меня несколько иронично: дикий парень с лесу, простых вещей не понимает, а туда же, про метрополию Русскую суждение иметь пытается.

Я тоже улыбаюсь в ответ:

— Так это ж хорошо! Вот воля Государя Всея Руси, вот воля архиереев русских. Патриарху наши заботы не интересны? — Мы не в обиде, извиняйте, зазря побеспокоили. Кирилл возвращается, докладывает об ответе Луки, мы, имея отказ Патриаршего Престола, решаем свои заботы сами. Например, благословляя митрополита кистью св. Климента. Не по своей к вражде стремлению, а исключительно по воле Патриарха, отказавшегося выполнять писаное соглашение между Престолом и Великим Князем. Кто уговор не исполнил — того и вина.

Снова окидываю взглядом епископов и, обращаясь уже к Боголюбскому, повторяю:

— Неисполнение ряда есть клятвопреступление. Как сделали воры новогородские. Коли Патриарх за слова свои не отвечает — бог ему судья, будем жить сами.

Кириней морщится: обвинить Патриарха в клятвопреступлении, просто предположить такую возможность… приличные люди о таком не говорят. И тут же предлагает следующий вариант:

— Ну, от слов своих Лука не откажется. Однако будет убеждать, увещевать, склонять к прежнему. Пребывание наречённого митрополита… может надолго затянуться. На годы.

Оч-чень хорошо! Ванька-лысый со своей стороны, со стороны опыта гос. бюрократии 21 в., а епископ Белгородский со своей стороны, со стороны бюрократии церковной 12 в., пришли к одинаковому выводу. Вывод? — Вывод правильный.

— Радостно мне слышать слова человека умного, многими опытами умудрённого. По суждению моему, так и будет. Лука не скажет «да», не скажет явного «нет», но будет убеждать вас, епископов русских, государя, переменить решение своё. Будет писать письма увещевательные, тянуть время. А между тем накопилось на Руси великое множество спешных забот церковных.

— Каких таких спешных?! Что ты выдумываешь?! Что ты судишь о делах епархиальных, тебе неведомых?!

Баба-яга — мальчик для битья. Несколько не по фольку получается.