Венец Евриномы (СИ)

Чувство свершившейся катастрофы ледяным обручем сдавило лёгкие Джейсона, однако, подчиняясь инстинктам самосохранения, он сделал несколько быстрых вдохов и выдохов, насыщая мышцы кислородом, и перед тем, как погрузиться, вдохнул максимально глубоко, понимая, что этот воздух — всё, чем он сможет поделиться с Марией. Но и перед тем он должен будет потратить часть драгоценного кислорода на собственные движения, чтобы освободить жену от ремня безопасности, которым та успела пристегнуться.

Мозг Джейсона, конечно, понял, проанализировал и принял то, что это скорее всего конец. Но сердце, бешено колотящееся о рёбра, и путающиеся в узлах одежды пальцы отказывались подчиниться — Джейсон не мог бросить Марию здесь. По крайней мере он оставит её не теперь. Ведь она так мечтала об Океане и его солёной воде, а не об этой зеленоватой грязной луже.

«Она мертва, ей уже не помочь, беги», — повелевал внутренний голос, но Джейсон впервые не прислушивался к нему, мужчина прилагал все усилия, чтобы вытолкнуть не подающее признаков жизни тело Марии из автомобиля. Он смотрел во все глаза, но, конечно, не видел ничего. Только её мягкие волосы, скользнувшие между пальцами, только бледное пятно вместо лица безмолвно указывало, что происходящее не ночной кошмар.

Джейсону хотелось кричать, умереть вместо Марии. Только бы не держать её тело вот так, только бы ощутить в нём хотя бы слабую пульсацию жизни, но… вопреки логике он должен попытаться ещё раз и ещё…

Джейсон зажал рукой нос Марии, губами плотно прижался к её рту, так, чтобы ни один пузырёк драгоценного воздуха не просочился мимо.

Выдох.

Ничего нет. Зеленоватая вода, облако волос, острый и болезненный укол в области собственного сердца. Серебристые, будто ртутные пузырьки озорной стайкой устремились к поверхности. Для них это игра в догонялки. Для него — последняя надежда. Он никогда не молился, но: «Господи, помоги…» — молнией пронеслось в голове.

Выдох.

Джейсон слышал собственное сердце, колотящееся в висках, чувствовал, как болезненно сжимаются лишающиеся воздуха лёгкие. Он сделал всё, что мог, но должен был ещё больше. Ведь он обещал защищать и оберегать. Он клялся у алтаря никогда не оставлять её.

Выдох… и несколько мгновений, в которые он всё ещё надеялся… но ничего не происходило. Тонкие пальцы Марии, безвольные, безжизненные, и только его собственные усилия удерживали их в замке собственных. Обручальное кольцо её коснулось его кольца… и на периферии сознания лениво проскользнула мысль, что нужно остаться с ней… до самого конца. Так, как он обещал, дав Марии свою фамилию. Одну из них.

Последний выдох, в котором больше нет ничего, чем он мог бы поделиться. Это поцелуй. Тот, который Джейсон запомнит на всю жизнь.

И…

И он убьёт всех этих ублюдков! Найдёт и убьёт каждого из них.

Каждого!!!

Эта мысль даёт ему силы уйти.

Мария…

Она не хотела, чтобы он убивал…

И он должен найти способ, чтобы наказать за эту смерть по-другому.

Пальцы Марии легко выскользнули из ладони, когда Джейсон оттолкнулся и поплыл, оставляя за собой серебристые бусинки пузырьков. Впереди сверкающей плёнкой обозначилась новая граница: между водой и поверхностью. Смертью и жизнью.

========== Никки. Глава 1. Мгновения ==========

При встрече я представлялась: «Никки», но, выдержав небольшую паузу, добавляла фамилию. «Парсонс». С ударением на последний слог. На французский манер. И это лишь одно из многих имён, помогавших мне слиться с толпой, стать незаметной, хотя порой я улыбалась, размышляя о целесообразности подобных действий. Я всегда была Никки от слова «никакая». В толпе за моё лицо никогда не зацепиться взглядом, оно самое обыкновенное. Как серое пальто или объёмный шарф, в которые я зябко куталась и замирала на мгновенье, чтобы столкнуться взором с осенним небом, серым… таким же, как и Его взгляд.

…

— Итак… почему ты помогаешь мне? — Борн говорил отчётливо разделяя слова, делая ударение на каждом. И не было в них и грамма тепла, а во взгляде, направленном прямо на меня, и тени узнавания.

Наверное, я погрузилась в мысли слишком глубоко, и Джейсону пришлось вывести меня из оцепенения прикосновением. Словно тока разряд — жёсткие подушечки его пальцев опустились на тыльную сторону моей ладони. Знакомо для меня и совершенно чуждо для него. Борн просто ждал. Какого-то логичного ответа, объяснившего бы ему всё, но у меня не имелось такового. Только и осталось, что вздохнуть и уронить взгляд в чашечку с остывающим передо мной кофе.

Обглоданный маникюр, указательный палец, неловко огладивший шов на боку дешёвой посуды, — всё это должно было сказать Джейсону о моём волнении, но, наверное, собственные вопросы занимали его теперь куда больше.

— С тобой всё в порядке?.. Никки… — его голос фальшивой нотой прозвучал где-то на периферии сознания. Я закрыла глаза, и на полотне сомкнутых век кадр за кадром потекла кинохроника прошлого, почти утратившая цвет, форму, звук, но только не смысл.

…