Венец ясности

– Ну-с, – Содос с нетерпением пошевелил носом, усаживаясь в кресло у ближайшего камина. Рассел сел рядом. Содос достал трубку, забил в неё смесь из своего листа и с упоением закурил. Рассел не торопился забивать свою трубку, вкус смородины успел приесться. Он начал медленно осматривать стены. Кое-где висели картины в полуразвалившихся рамах. Содержимое картин оставалось загадкой для Рассела, а Содоса не волновало. На некоторых были изображены сцены рыбной ловли, на других – семейные застолья, в общем-то, ничего необычного, хотя Рассел каждый раз находил новые детали, на которые раньше не обращал внимания. Вот, допустим, в этот раз он заметил, что на одной из картин в руках отца семейства, ужинающего поздним вечером, две вилки. Нож лежал рядом, и либо художник изобразил его запылившимся от времени, либо на самой картине была пыль, хотя на вилках пыли Рассел не заметил. Пока он разглядывал картины, Содос причмокивал от удовольствия.

– А ты чего не куришь? – с удивлением спросил Содос, когда заметил, что Рассел и не думает присоединяться к нему в его удовольствии.

– Да как-то не хочется, – задумчиво протянул Рассел. – Подожду ещё немного. Прошло сколько, минут двадцать?

– Не знаю, не знаю. Ты кури, а то такого табака ты ещё месяц не попробуешь.

– Да знаю я.

– Ты только подумай, вишня… У нас она не растёт, а я даже и не знал, что она мне так нравится. Это твоя смородина всё заполонила. Как по мне, сорняк, – Содос поднял брови и беззаботно посмотрел на Рассела. – Выполоть её и всё, а то для травы уже места не осталось, у нас её и так мало.

Время тянулось медленно, потому что над камином висели большие часы, а когда Рассел следил за временем, оно почему-то никак не желало сдвигаться с места. Наконец, часы пробили половину первого. Гул разнёсся по помещению и утонул в густом дыму. Из-за ширмы тут же появился худой. Он подхватил оба подсвечника одной рукой, не просыпав ни капли смеси, и унёс их за ширму, видимо, там стоял ещё один шкафчик, в который он и спрятал подставки.

– Ну-с, господа, вы закончили? – спросил мужчина. Рассел натянул деланную улыбку.

– Да, спасибо, – прокашлялся Содос.

– У вас сегодня восемь?

– Восемь, – отозвался Содос, подумав, что хорошо бы им всем уже это запомнить.

– Отлично. Тогда прошу, вот ваши восемьсот медяков. А они у вас, значит, в мешочках, да? Отлично, отлично. Надеюсь, все живы? – заботливо улыбнулся мужчина, заглядывая в копошащийся свёрток.

– Ну, это вы сами смотрите.

– Конечно, конечно. Я понимаю, издержки профессии, – вежливо улыбнулся мужчина. Потом встал, слегка поклонился и сгрёб мешки в охапку, после чего пренебрежительно сбросил их за ширму, отряхнув руки.

– Ну, мы пойдём, – кивнул Содос как будто сам себе.

– Подожди, – остановил Рассел, Содос подтолкнул его, но тот не обращал внимания. – Может вы всё-таки расскажете, зачем вам эти уродцы?

– Вам действительно интересно, господин Рассел? – улыбнулся мужчина, складывая руки за спиной.

– Да, очень.

– Что ж, тогда прошу, – худой жестом пригласил приятелей сесть. – Видите ли, господа. Вам покажется это скучным. Я всего лишь пытаюсь изучить этих маленьких, несомненно, весьма прелестных созданий. Знаете, научный интерес, – мужчина широко улыбнулся.

– Ну, не очень-то уж и прелестных, – ухмыльнулся Содос. – Вот видишь, теперь ты, может, наконец, успокоишься? – спросил он у Рассела.

– В таком случае, не смеем вас задерживать, – согласно произнёс тот.

– Ничего, ничего, добрые господа.

Содос подтолкнул Рассела к дверям. Мужчина встал, слегка поклонившись. Они вышли за двери, которые начали беззвучно закрываться. Содос уверенно шёл в направлении выхода, таща за собой Рассела, в этот раз он как никогда хорошо помнил обратную дорогу. Рассел обернулся. В закрывающихся дверях стоял довольно высокий, худой мужчина. Лёгкая безразличная улыбка не сползала с его бледного лица, а глаза… На миг Расселу показалось, что в них сверкнули кровавые колечки. Двери уже захлопнулись, когда Рассел схватил Содоса за плечо и, прижав к каменной стене, шепнул:

– Подожди-ка, мы ещё не уходим.

Глава 3. Лицни

– Шим! Чёрт тебя дери! – с этими словами черноволосая девушка распахнула двери и вылетела из спальни.

– Дверь, – раздался недовольный бархатный голос.

После чего ещё одна девушка, на этот раз полуголая, одеваясь на ходу и смущённо хихикая, выскользнула из той же двери, которую аккуратно прикрыла за собой. Она натянула домотканую рубашку на голое тело и упоительно зажмурилась, а потом прислонилась спиной к двери, прикусив губу и закрыв глаза. Она рассмеялась и убежала, почти не касаясь каменного пола босыми ножками. Из небольшой щёлки в двери показался недовольный взгляд.

– Я же сказал, закрывать проклятую дверь! – на порог вышел черноволосый красавец лет двадцати восьми, стройный и растрёпанный. В чёрно-угольных волосах застряло несколько белых пёрышек, в его руке была порванная подушка.