Венеция. История от основания города до падения республики

В то же время новый дож обратился с очередными призывами к христианской Европе – не только в адрес Англии, Франции и Испании, что предсказуемо, но и к Швеции и Дании, Польше и Московии, и даже к Сефевидской Персии, которая хоть и была полностью мусульманским государством, однако тоже находилась под угрозой османской экспансии. Однако никто не ответил на его призыв. Франция, в которой кардинал Мазарини сменил Ришельё в 1642 г., вела традиционную политику дружбы с Портой и лишь посоветовала Венеции (через ла Варенна, своего посла при дворе султана, который посетил Венецию на обратном пути из Константинополя) договориться с турками как можно скорее, если она желает избежать полного уничтожения. Дож резко возразил, что не собирается делать ничего подобного; тем не менее, когда началась новая военная кампания, стало ясно как никогда, что Венеции придется нести это бремя в одиночестве.

Все зависело от того, удастся ли сдержать турок в Канеа – пока это был единственный захваченный ими порт на Крите. Если их удастся заблокировать там до тех пор, пока Венеция не усилит военное присутствие во всех прочих опорных пунктах вдоль побережья, то со временем их, возможно, удастся выбить и оттуда. На этом и сосредоточил всю свою энергию и умения Джироламо Морозини, капитан шедшего на подмогу флота. В том, что ему не удалось добиться этой цели, нет его вины. Его родственник Томмазо Морозини, отправленный с флотом из 23 судов для того, чтобы попытаться перекрыть Дарданеллы и таким образом не дать турецким кораблям выйти из Мраморного моря, сумел по крайней мере надолго их задержать, и эта задержка привела султана в такую ярость, что он приказал немедленно обезглавить своего адмирала. Нового адмирала, несомненно, подгонял страх разделить участь предшественника, но ему помогал и попутный ветер, так что он в конце концов сумел прорваться через заслон венецианских кораблей и помчался к Канеа, где главнокомандующий, семидесятипятилетний Джованни Каппелло, оказался слишком нерасторопным и нерешительным, чтобы помешать ему войти в гавань. Начало было плохим; с приходом лета, а затем осени ситуация все больше ухудшалась. Хотя Венеции каким-то образом удалось сохранить Суду, чье превосходное расположение и недавно обновленные укрепления делали ее практически неприступной с моря, турки вытеснили венецианские корабли из залива и напали на Реттимо (современный Ретимнон), который после долгой борьбы сдался 13 ноября.

Падение Реттимо имело один положительный эффект: оно привело к отставке Джованни Каппелло, которого по возвращении приговорили к году тюрьмы; на его место был назначен Джованни Баттиста Гримани – уважаемый и популярный командующий, чье появление вдохнуло во флот новую жизнь. В начале 1647 г. молодой Томмазо Морозини тоже получил возможность отомстить за прошлогоднюю неудачу: преследуя берберских пиратов, он внезапно оказался окруженным не менее 45 турецкими кораблями. Он и его команда героически сражались в последовавшей неравной битве; они не открывали огонь до тех пор, пока враг не подошел к ним почти вплотную, на расстояние прямого выстрела, и лишь после этого стали стрелять. Вскоре венецианцев одновременно взяли на абордаж три турецких судна, и началась рукопашная схватка; Морозини бился в самой гуще, пока турецкий аркебузир не подкрался сзади и не выстрелил ему в голову. Примерно в то же время был смертельно ранен и турецкий адмирал, однако битва все равно продолжалась. Выбившиеся из сил венецианцы вдруг увидели сомкнутый строй из трех кораблей с флагом святого Марка на мачтах: это Гримани, услышав пальбу, отправился на разведку. Эти три корабля тоже бросились в схватку, вынудив турок отступить. Четыре османских корабля пошли ко дну, остальные спаслись бегством. Немногие выжившие турки из тех, что брали венецианский корабль на абордаж, быстро сдались в плен. Корабль Морозини был сильно потрепан, однако остался на плаву, и его отбуксировали в Кандию, откуда останки храброго молодого капитана отправили в Венецию, где его похоронили как героя.

Когда эту весть принесли султану, он вновь страшно разгневался. На сей раз он не мог казнить своего адмирала, поскольку несчастный был уже мертв; он лишь конфисковал все его имущество и отдал приказ отправить на Крит еще больше людей, кораблей и оружия; за ними должны были следовать все новые и новые подкрепления, пока Венеции не будет преподан урок, которого она заслуживает.