Венеция. История от основания города до падения республики

Визирь Дамат Али-паша спланировал совместную операцию сухопутных войск и флота: наземные войска пойдут через Фессалию, а флот одновременно отправится на юго-запад через Эгейское море. Летом 1715 г. атака по обоим направлениям приносила один успех за другим. К тому времени, как флот достиг места назначения, он уже добился сдачи Тиноса (его малодушный комендант Бернардо Бальби был приговорен к пожизненному заключению после возвращения в Венецию) и Эгины, а сухопутная армия после пяти дней осады захватила Коринф. За ним последовали Нафплион, Метони и Корони, Мальвазия и остров Китира. Тем временем турки на Крите, воодушевленные сообщениями об успехах соотечественников, атаковали и захватили последние венецианские заставы в критском Су́де и на Спиналонге (Калидон)[362], жители которых, полагаясь на обязательства турок сохранить им жизнь, не имели иного выхода, кроме как сдаться. К концу 1715 г. Крит и Морея были потеряны для Венеции, а все великие победы Франческо Морозини сведены к нулю за несколько провальных месяцев, и турки вновь оказались у ворот Адриатики. У Венеции остался лишь один бастион – Корфу.

Турецкая армия, которую в начале 1716 г. великий визирь бросил на цитадель Корфу, состояла из 30 000 пехотинцев и примерно 3000 кавалеристов. Предположения о численности венецианцев разнятся, но их число, конечно, было меньше. Однако при осадных военных действиях сравнительные силы противников не так важны; важнее их умения в способах нападения и защиты. В этом смысле Венеция могла рассчитывать на знания и навыки одного из величайших военачальников своего времени, маршала Маттиаса Иоганна фон Шуленбурга. Он сражался под командованием герцога Мальборо при Ауденарде и Мальплаке, а после заключения мира поступил на службу в Венеции. Большую часть зимы он провел, укрепляя оборонительные сооружения на Корфу, и, хотя не смог предотвратить высадку турецкого войска, сумел встретить его такой системой защиты, с которой оно прежде не встречалось.

Осада продолжалась на протяжении самых жарких месяцев лета, однако в начале августа стали поступать сведения, воодушевившие защитников и, должно быть, вогнавшие в уныние турок: Венеция заключила союз со Священной Римской империей, и та вступила в войну. Уже почти ставший легендой принц Евгений вновь отправился в поход. Он разбил турецкое войско, весьма уместно сделав это при Карловице – том самом городе, где 18 лет назад турки подписали договор, который теперь так позорно нарушили; вскоре после этого он нанес им еще более сокрушительное поражение при Петервардейне (совр. серб. Петроварадин), где захватил 200 пушек, потеряв при этом менее 3000 человек при 20 000 погибших у турок.

Вероятно, эта неожиданно возникшая необходимость сражаться на двух фронтах одновременно навела турецкого командующего на мысль, что если не захватить Корфу быстро, то его вряд ли удастся захватить вообще. В ночь на 18 августа он дал сигнал к всеобщей атаке, которая, как всегда, началась под аккомпанемент оглушительного барабанного боя, труб, огня из ружей и пушек, страшных воплей и боевых кличей – простой психологический прием, однако вполне эффективный. Шуленбург и его генерал-проведитор Антонио Лоредан немедленно заняли свои места, призвав всех жителей острова – женщин, детей, стариков, больных, священников и монахов – на оборонительные сооружения. Шесть часов спустя отчаянная схватка все еще продолжалась; ни одна из сторон не получила никаких явных преимуществ, и Шуленбург решил сделать ставку на внезапную вылазку. Взяв с собой 800 отборных воинов, он незаметно вышел из крепости через небольшой подземный выход и напал на турецкий фланг с тыла. Успех был немедленным и оказал решающее действие: застигнутые врасплох турки бежали, побросав оружие и амуницию. Их соратники, осаждавшие другие части крепостной стены, были удивлены и озадачены, увидев провал наступления, и тоже отступили, сохранив, однако, порядок. На следующую ночь, словно для того, чтобы закрепить успех венецианцев, разразился шторм такой силы и ярости, что за несколько часов турецкий лагерь превратился в болото, траншеи – в каналы, палатки были изорваны в клочья или целиком взлетали в воздух, когда их крепежные тросы лопались словно нитки, и штормовой ветер уносил их прочь. Стоявшие на рейде турецкие корабли срывало с якорей, они сталкивались друг с другом и разбивались в щепки.

Когда с наступлением рассвета стал виден весь масштаб катастрофы, мало кто среди прежних осаждавших желал хоть одну лишнюю минуту оставаться на острове, где словно сами боги ополчились против них. Через несколько дней в турецкий лагерь пришел приказ немедленно возвращаться. Корфу был спасен; Шуленбург получил в награду украшенный драгоценными камнями меч, пожизненную пенсию в 5000 дукатов и почести в виде статуи, воздвигнутой при его жизни в старой крепости[363]; турки же отправились восвояси и больше никогда не пытались расширить свои владения за счет христианской Европы.