Венеция. Карантинные хроники

– А что, тут живут люди?

– Да нет, почти никто не живет. Одни старики. Смотри, все окна темные.

Эта настойчивая тема темных окон преследует меня уже второй десяток лет. Италия – южная страна. Во всех итальянских городах принято закрывать ставни с наступлением сумерек. Венеция не исключение. Только отдельные высокие окна залов Piano nobile[27] в редких палаццо светятся в темноте да окошки туристических квартир Airibnb, где гости просто не в курсе местных привычек.

– Дэвушка, простите. Мы слышали, вы по-русски с вашей мало́й говорили. А где тут такий плац с холубями?

Исковерканные названия венецианских топонимов, смятые и пережеванные со всеми возможными акцентами, – тоже часть этого звукового ландшафта. Именно его перемена наиболее разительна.

Именно на его раму, оказывается, нанизывались нити зрительного полотна. Снует челнок, веретено жужжит. Ни слова, ни смешка, ни оклика. Только постукивание собственных шагов, шуршание собачьих лап, птичьи пересмешки и бормотания, хлопки крыльев, случайный всплеск вдали.

Если представить город как набранный текст, то в начале карантина плотный газетный набор постепенно становился размеренно-книжным, потом пошли развороты вразрядку, а сейчас он и вовсе рассыпался на отдельные литеры, не все из которых даже принадлежат человечьему алфавиту. И все больше белых листов каждому человеку приходится заполнять самому. Каким будет новый посткарантинный текст, не знает никто. Но именно нынешний опыт изоляции как следствия нашей взаимозависимости и взаимной уязвимости возвращает утерянное современностью ощущение единой, общей человеческой ткани, которое должно остаться в памяти этого поколения, изменив его раз и навсегда.

Пока же боязнь белого листа народ заглушает разреженной очередью за газетами. Тут все пропечатано черным по белому. Вчерашний бюллетень идет первым. Сегодняшний мы узнаём на сайте Protezione Civile (МЧС Италии) в 18:00. Сегодня вирус унес 712 человек.

В Венето распространение замедляется, хотя вчерашний день был черным: 36 смертей.

В очередной раз подтвердилась гипотеза о раннем массовом тестировании, в том числе без симптомов. Количество сделанных, казалось бы, “бесполезных” тестов в Венето: на 100 тысяч жителей приходится 1409, тогда как в Ломбардии это число в два раза меньше – лишь 702. И именно поэтому в реанимациях продолжают оставаться свободные места, а кривые растут медленнее. Смертность всегда отстает на несколько дней от динамики роста – это следствие цифр предыдущих дней. На следующем развороте снова лица и истории.

На площади трепет венецианского льва на флагштоке. Жизнь листает страницы дней.

Каждая газета по-своему. Повседневность – в неторопливом ритме Gazzettino. Чего только не вычитаешь. Оказывается, рынок Риальто теперь доставляет фрукты и рыбу на дом – рестораны и гостиницы закрыты, но улов и урожай не знают карантина. Или геополитическая поступь La Stampa. Припечатали. Там пишут о сомнительных передвижениях российских военных по итальянской территории и о том, что, как предполагают некоторые эксперты, 80 % медицинской помощи, отправленной Россией в Италию в воскресенье и оказавшейся “совершенно бесполезной” – все эти поливальные машины, химикаты и прочие агрегаты бактериологической войны, – не более чем предлог. Сразу вспоминается воровское слово “кукла”.

“Я повторяю то, что недавно говорил: обладание властью дает большие преимущества. Это ты и должен учитывать, если хочешь судить, насколько всякому для себя лично полезнее быть несправедливым, чем справедливым. Всего проще тебе будет это понять, если ты возьмешь несправедливость в ее наиболее завершенном виде, когда преуспевает как раз тот, кто нарушил справедливость, и в высшей степени жалок тот, кто на себе испытал несправедливость и все же не решился пойти против справедливости. Такова тирания: она то исподтишка, то насильственно захватывает то, что ей не принадлежит, – храмовое и государственное имущество, личное и общественное – и не постепенно, а единым махом. Частичное нарушение справедливости, когда его обнаружат, наказывается и покрывается величайшим позором. Такие частичные нарушители называются, смотря по виду своих злодеяний, то святотатцами, то похитителями рабов, то взломщиками, то грабителями, то ворами. Если же кто мало того что лишит граждан имущества, еще и самих их поработит, обратив в невольников, – его вместо этих позорных наименований называют преуспевающим и благоденствующим, и не только его соотечественники, но и чужеземцы…” (Платон. “Государство”)

Газета Corriere, оправдывая свое название, несется вскачь по экономике и европейским соглашениям. La Nuova не сообщает ничего нового.

Страницы и страницы, набранные убористым текстом. В фейсбуке ли, на бумаге ли.

Но мне-то как раз хочется белого листа. Шероховатости крупного зерна и еще не заполненного ничем пространства.