Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

«Спасибо за письмо. Я очень был доволен…»

Спасибо за письмо. Я очень был доволен, —
Ты первый, кто меня посланьем одарил.
Я мирно здесь живу, не умер и не болен.

На сбор плодов наук не трачу много сил.

Звучнее лирных струн звенит моя ракета,
И не угас во мне один любовный пыл.

Я сознаю всегда, что глупо трачу лето,

Что летом я бы мог свободнее читать
И забавлять себя забавою поэта —

Во фронт выстраивать рифмованную рать

И, ей командуя, над нею издеваться
И только распустив, сзывать на бой опять.

И что ж! начну читать, до первого абзаца

Читаю – ничего! Потом в глазах рябит —
Лагуна грезится, и мраморная Piazza,

И вымытый в воде сверкающий гранит,

И сонная вода, как в глубине колодца!
Вот тут бы и писал всяк истинный пиит,

А я лишь вспомню все, что видеть не придется,

И тотчас на меня находит мрачный сплин
И я бегу гулять с усердьем иноходца

Среди болот, лесов и вспаханных равнин,

Считая в небесах огни ночных созвездий,
Влюбленный, как всегда, а главное – один!

Я очень мрачен был, и при своем отъезде

Теперь и вовсе я хожу мрачнее туч
И жду себе с небес жестокое возмездье.

Конечно! Все дано: и солнца ясный луч,

И воздух, и трава, еще чего мне надо?
Чего-то знает Зевс, коль вправду он могуч!

Но вот уже мычит докучливое стадо.

Пора кончать письмо и отправлять его,
К тому же в воздухе чувствительна прохлада.

Коль не имеешь, друг, ты против ничего,

Я навещу тебя, прибыв к тебе в Быково!..
Где Элефант теперь? что слышно про него?

P. S. Надеюсь, мой привет ты передашь Стрелкову.

Владимир Злобин

«По вечерам гостей толпа…»

По вечерам гостей толпа
Калякала у Флориана.
Был Репин, говоривший: А-а-а,
И уходивший очень рано,
Эрнест Петрович ел и пил
И брюки вверх тянул усердно,
А Exсellence немилосердно
Курорт Виши опять бранил.
В углу Вещилов лиловел
С одним прекрасным бакинбардом ,
И «Ваня» сумрачно сидел
Необитаемым мансардом,
А рядом с ним, преклонных лет
Княгини Затбольской скелет,
Посыпанный изрядно пудрой,
Как сыпят в лавках мармелад,
Мадам Щекин со шляпой мудрой
(Ведь дело в шляпе, говорят),
Затем еще немножко дам,
Разбросанных и тут и там,
И я с касторкою в кармане
Сидел и дохнул на диване
И пил холодный гренадин,
И в ужасе Monsier Щекин.
Кругом Безродный где-то бродит,
Как раздраженный таракан,
А Персианин-великан
Его шептаться все отводит.
Вот вам вечерний наш синклит…
Пищит какой-нибудь Карпетто,
Оркестр яростно трубит
Четвертый акт из Риголетто.

Lido, 1914 г.

Воспоминание о Венеции