Венок для незнакомки

— А чья это яхта? — поинтересовалась я. — Благодарного правительства Украины?

— Одной чартерной компании, — уклончиво пояснил Шлепень. — Настоящий владелец передал посудину руководству компании, а мы у них зафрахтовали. Очень удобно. Не в доке же ее держать круглый год. За этими «акулами», Лидия Сергеевна, уход нужен.

Не больно-то я ему поверила. Врут они всё, чтобы бедненькими показаться. От яхты между тем отчалила резиновая лодка с мотором и, задрав нос, помчалась к берегу.

— Это динги, — пояснил Шлепень. — Десантное средство. В обязательном виде присутствует за кормой. Сейчас мы с вами в нее сядем и пойдем на яхту. Иван Валерьянович будет позже, он уже звонил.

Глава седьмая

На борт белоснежной яхты мне помог взобраться черноокий субъект комплекции Демиса Руссоса — в парусиновых штанах и шелковой цыганской рубахе. В руке он держал коктейль с трубочкой, но это не помешало ему принять меня с вертикального трапа, обжать и поставить на палубу.

— Ба, кого я вижу! — загрохотал этот не очень приятный субъект, дыша мне в лицо табачно-спиртными ароматами. При ближайшем рассмотрении я обнаружила, что глаза у него похожи па блестящие жирные оливки, пальцы толстые и короткие, а лоб необыкновенно высок. И первое, и второе, и третье было чертовски неприятно.

— А нас уже представили? — отстранясь от липких глаз, проворчала я.

— Так давайте представляться, — не сбавлял обороты черноокий, — Молич, Михаил Яковлевич, душа компании на этой яхте.

Загадочная душа у этой яхты... Молич, Молич... Я порылась в памяти. Ну конечно: «Замы, которым я всегда верил: Молич, Березниченко. Первый контролирует безопасность, второй деловые контакты...» Безопасность фирмы явно в надежных руках. Или я чего-то недопонимаю? А много я вообще понимаю?.. Его сократовский лоб как-то не вяжется с распущенностью и цыганской рубахой...

— Вы поосторожнее, Михаил Яковлевич, — проворчал, поднимаясь на палубу, Шлепень. — Эта женщина — хорошая знакомая Ивана Валерьяновича. Он может подвергнуть вас жесткой критике, а его критика, как вы знаете, не всегда конструктивна. Березниченко приехал?

— Нет еще. — Волоокий взор Молича чуть затуманился. — Зачем мы ему понадобились, Алекс?

— Расскажет, — односложно буркнул Шлепень. — Мне-то какое дело?

— Выпить хочешь?

— Нет, — Шлепень качнул головой, — не пью на работе.

— А у меня закончился рабочий день. И я буду. И не просто буду... Так растолкуйте же, если не секрет, как вас зовут, хорошая знакомая?

— А вы будто не знаете? — пробурчала я.

— А ведь и впрямь знаю, — хохотнул Молич, — сам не пойму откуда. Ворона на хвосте принесла. Выпить хотите, Лидия Сергеевна?

— Хочу...

— Отлично! — Он залпом допил коктейль и приглашающе кивнул на трап из трех ступеней. — Проходите, пожалуйста, в рубку. От кокпита направо и прямо, по коврику... Алекс, дождись Березниченко.

Рубка, если не ошибаюсь, — это кают-компания, совмещенная с камбузом. Но действительность оказалась впечатляющей. Миновав короткий коридор с четырьмя тяжелыми дверьми (очевидно, каюты), я шагнула в помещение и была приятно удивлена: мягкий ковер, мягкий свет, стены, мерцающие матовой полировкой, мягкий уголок, покрытый лазоревым велюром. У стены — зеркальный бар с поворотными секциями.

— Присаживайтесь, — указал мне Молич на мягкое изобилие. — Выбирайте, где удобнее.

Я выбрала диван — с него открывались сразу два пути для поспешного бегства. Тем временем толстяк подошел к бару и принялся инспектировать содержимое.

— Пожелания?

— Мартини, если можно. Треть тоника.

— Можно, — пробормотал Молич, — отчего же не можно... — А пока он там священнодействовал, открывая и закрывая бутылки, я внимательно следила за его лицом, не в силах избавиться от мысли, что у бара стоит другой человек, нежели тот, что развязно вел себя на палубе. Когда он подошел ко мне с бокалом, мои подозрения окрепли. Глаза Молича оставались черно-наглыми, но лицо сжалось, очертив напряженные скулы.

— Держите, Лидия Сергеевна.

— Спасибо.

Я взяла бокал и чуть пригубила. Человек мафии зорко наблюдал за мной. А я наблюдала за ним, убедив себя, что страхи можно пока оставить. Я вроде бы находилась под защитой Рокота. Хотя на самом деле... Решилась сделать второй глоток. Подсыпать в мартини губительной отравы этот смуглый поросенок не мог. Я бы заметила.

— Странно одеваются некоторые женщины, — начал издалека Молич, усаживаясь напротив. — Обычно в этой каюте, Лидия Сергеевна, собираются дамы в вечерних платьях и туфлях от ведущих парижских кутюрье. Либо же напротив — дамы с минимальным количеством одежд, порой — кричаще минимальным, и, естественно, босиком. Но в любом случае они не выглядят мятыми, пыльными, как правило, причесаны и сексуально улыбаются. Я не хочу сказать, Лидия Сергеевна, что вы не способны сексуально улыбаться — уверен, что способны. Но, во-первых, вы этого не делаете, а только огрызаетесь, а про остальное я вообще молчу. Скажите, где вас, такую яркую, подобрал Шлепень?

Я минутку подумала и ответила простодушно:

— На нудистском пляже.