Венок раскаяния

В порыве великодушия И. Сологуб кроме военной коллекции отправляет и другие. Всего — 347 работ. Ей прислали благодарственные письма первый секретарь посольства СССР в Нидерландах Б. Журавлев, зам. начальника Главного управления изобразительных искусств Министерства культуры СССР А. Парамонов.

Через короткое время и она написала Парамонову, поинтересовалась судьбой коллекций.

Ей никто не ответил.

Итог. Более чем за 30 лет рисунки Сологуба так ни разу (!) и не были выставлены. Все они, кроме первых десяти, были отправлены в архив в городе Загорске и там, в условиях, видимо, далеко не идеальных, пришли в негодность.

Может быть, специалистам эти произведения не понравились? Тогда еще раз поблагодарили бы, извини­лись и вернули. Кажется, само собой разумеется: не надо — верни.

Наивная дарительница решила отдать в Государствен­ный Бородинский военно-исторический музей-заповедник медальон отца, дорогой подарок офицеров за памятник на Шевардинском редуте. Оговорила с музеем — меда­льон обязательно должен быть в экспозиции, и даже место ему музей выбрал — в 5-м зале, на колонне под колпаком.

И что же? Выставили… фотографию медальона, а оригинал спрятали подальше, «в целях безопасности».

Но самое удивительное — земля на Капри…

Сологуб годами — участок к участку — подкупала на Капри землю. Теперь этой земли — 10 га. Она решила завещать ее нашей стране. Процедура сложная — безус­ловно, чтобы не вызвать раздражение каприйцев, она задумала завещать не напрямую, а через какого-нибудь посредника. Готова была организовать здесь какой-нибудь, скажем, международный экологический и метео­рологический центр (но хозяева земли — мы). Или построить комплекс для советских и американских вра­чей, выступающих за мир и разоружение.

В МИД СССР, в секторе Франции, я ознакомился с перепиской по этому поводу. Посольство СССР во Фран­ции запрашивает МИД. МИД запрашивает посольство СССР в Риме. Получив ответ не по существу, запраши­вает вторично. Подключается Министерство культуры СССР. И т.д. и т.п. Письма начинаются вполне обнаде­живающе: «К нам обратилась дружественно настроенная к Советскому Союзу дочь известного русского архитек­тора и художника… Считали бы целесообразным обдумать предложение Сологуб…» А далее: «Процедура пере­дачи земельных участков является весьма сложной…» «Вопрос остается открытым и требует проработки…» и т. д. и т. п. Переписка бесконечна и безрезультатна.

В секторе МИД, занимающемся Италией, мне гово­рили, что итальянские законодатели не позволят нам получить эту землю — юридически, исходя из их закона, шансов почти нет.

— Скажите, — спросил я, — если бы на нашем месте оказались американцы или французы. Они бы эту землю получили?

— Безусловно, — дружно ответили мне (собеседников было несколько). — Они бы это дело не упустили.

— А если бы нашим посредником оказался вдруг такой человек, как Хаммер?

— Мы эту землю получили бы.

Значит, законодательство все-таки позволяет?

— Обращались ли вы к независимым крупным между­народным юристам, скажем в «Инюрколлегию»?

— Нет.

Да, собственно говоря, переписка-то вся крутится между своими, на международную арену никто не вышел, мы ни от кого не получили отказ, ни одного «нет».

Ирина Леонидовна Сологуб свои выводы сделала:

— В России всегда все первое: спортсмены — первые, армия — первая и чиновники — первые. Последний вари­ант мне предложили: пусть там будет международный дом художников. Пусть, я согласна — русские, амери­канцы, итальянцы. Они могут и на земле по 2—3 часа в день поработать, чтоб ее, землю, поддержать, за олив­ками смотреть, за виноградниками, фруктовыми дере­вьями… Но принадлежать это должно все-таки России. Теперь и это все затормозилось… А каприйцы хотят меня выжить, тем более земля пустует. Если они построят там виллы, о-о, они заработают там милли­арды. Миллиарды!

Надо сказать и о том, что хочет Сологуб взамен. 1. Перевезти на Родину прах отца. 2. Приехать в СССР на два месяца для работы над диссертацией о творчестве отца. 3. В Краснодаре, в доме, где они жили, сделать что-то вроде культурного центра. Один этаж — вещи, картины отца. Остальные два (за исключением небольшой комнаты самой Сологуб) — библиотеки, зал собра­ний, комнаты для выставок местных художников.

МИД запросил Министерство культуры СССР, и начальник Управления внешних сношений министерства В. Гренков ответил, что заинтересованности в приглаше­нии Сологуб на два месяца министерство не имеет.

Конечно, зачем Министерству культуры культурный центр в Краснодаре, который организует какая-то эми­грантка? Подальше от греха. За то, что ты чего-то не сделаешь, отвечать не надо, а вот если что-то сделаешь, да вдруг не то,— тут ответ держать придется. Не Родине служим, не Отечеству — себе.

Но как же ставить точку в той самой переписке, хотя бы для отчета? В секторе Франции мне сказали: Сологуб со своей землей на Капри лицемерит. И объяснили: мы ей предложили землю продать, а нам — деньгами… а она отказалась.