Вера глазами физика

При этом между Евангелиями в изложении этих событий заметна существенная разница. Эти различия контрастируют с предшествующим сходством в повествованиях о страстях Христовых. Разумеется, и о последних тоже говорится с некоторыми различиями в деталях (особенно там, где речь идет о суде над Иисусом), но расхождений здесь не больше, чем можно ожидать от традиций, выросших из переосмысления того, что произошло в эти смущающие душу ужасные 24 часа. Очевидно, что даются описания одного и того же длинного ряда событий. Намного больше расходятся евангельские интерпретации явлений Воскресшего. Марк, по крайней мере в доступном нам аутентичном тексте, не дает ни одного описания явления воскресшего Иисуса, хотя на одно из них есть намек в 16:7: «Он предваряет вас в Галилее; там вы Его увидите, как Он сказал вам». Ученые спорят о том, не был ли утерян конец Евангелия, содержащий недостающий кусок. Дошедший до нас древний текст кончается словами о женщинах у гроба: «И никому ничего не сказали, потому что они боялись» (16:8). Частью дискуссии стал вопрос, мог ли греческий текст Евангелия завершаться придаточным с союзом gar (потому что). По–видимому, это возможно. Убедительно ли такое завершение — это другой вопрос. Такой мистический и пугающий конец в какой‑то степени отвечает современным вкусам, но вряд ли таковыми были представления писателя первого века. Очевидно, что к началу второго века сочли необходимым придать Марку дополнение[361], которое мы и видим в ряде рукописей и во многих нынешних переводах. Это дополнение входит в древнюю традицию, но его не следует рассматривать как независимое свидетельство, в сравнении с другими Евангелиями. Матфей рассказывает о встрече воскресшего Иисуса с женщинами (Мф 28:9–10), когда Иисус сказал им, что Он встретится с «братьями» в Галилее, и здесь дано описание этого события (Мф 28:16–20). В это описание включена четкая тринитарная формула, которую определенно следует считать более поздним развитием традиции. У Луки (Лк 24) все происходит в Иерусалиме в первый пасхальный день. Иисус не встречается с женщинами, но идет в Эммаус вместе с двумя учениками, затем является одиннадцати апостолам, разговаривает с ними и расстается, выведя на дорогу в Вифанию. Есть также краткое указание на Его явление Петру («Симону», Лк 24:34; стих, который стал чем‑то вроде часто повторяемого утверждения веры). В Деяниях тот же автор говорит о явлениях продолжавшихся в течение 40 дней. Более всего явлений Воскресшего описано у Иоанна. Иисуса видела Мария Магдалина (Ин 20:11–18). Затем Он является одиннадцати апостолам (за исключением Фомы), а через неделю всем им вместе, включая уже и Фому, из уст которого исходит наиболее решительное утверждение божественности Иисуса, во всем Новом Завете: «Господь мой и Бог мой!» (Ин 20:19–29). В части, которая считается добавлением к Евангелию (сравн. 20:30–31 с 21:24–25), подробно рассказывается о явлении на берегу озера в Галилее (Ин 21:1–23), причем некоторые детали совпадают с эпизодом, который Лука относит к земной жизни Христа (Лк 5:3–7). Собранные вместе, эти данные озадачивают. Панненберг считает, что «пасхальные явления не следует объяснять исходя из пасхальной веры учеников Иисуса; напротив, пасхальная вера учеников должна объясняться на основе этих явлений» [362]. Тем не менее он дает такую оценку евангельскому материалу: Явления, представленные в Евангелиях, и не упомянутые Павлом, имеют столь ярко выраженный легендарный характер, что едва ли кто найдет в них исторически достоверное ядро. Даже те евангельские сообщения, которые соответствуют тому, что утверждает Павел, сильно окрашены легендарными тонами, особенно в своей тенденции подчеркивать телесный характер явлений [363]. Я согласен с утверждением, что явления Воскресшего привели к вере, но отвергаю приписывание ореола легенды почти всем деталям. В повествованиях об этих явлениях есть одна неожиданная, настойчиво повторяющаяся деталь. Она состоит в том, что ученикам трудно было узнать воскресшего Иисуса. Додд прав, когда говорит, что центр всех рассказов «сосредоточен в моменте узнавания» [364]. Он использует это как аргумент против истолкования рассказов как какого‑то туманного мистического опыта. Но достигнуть самого узнавания было непросто. Мария Магдалина ошибочно приняла Иисуса за садовника, а на Галилейском озере только возлюбленный ученик получил прозрение, чтобы узнать Господа в человеке на берегу; двое же путников в Эммаус узнали того, кто к ним присоединился только в момент преломления хлеба, после которого Он исчез. С большой откровенностью Матфей рассказывает нам, что когда Иисус явился на горе в Галилее, ученики, «увидев его, поклонились; другие же усомнились [edtstasan]» (Мф 28:17). Повторение этого мотива в рассказах выглядело бы весьма странно, если бы они были просто вымышленными. Мне, напротив, представляется вероятным, что именно эта деталь показывает подлинность исторических воспоминаний. Телесность воскресшего Иисуса, о которой уже говорилось, особенно подчеркивает Лука, у которого Иисус предлагает ученикам коснуться Его, ибо «дух плоти и костей не имеет, как вы видите у Меня» (Лк 24:39), и ест с ними печеную рыбу. В меньшей степени этот мотив присутствует и у Иоанна, где Иисус, хотя и не разрешает Марии Магдалине прикасаться к нему, но предлагает ученикам убедиться в Его ранах, а затем, судя по всему, присоединяется к их трапезе на берегу озера [365]. Вопрос о том, относить ли автоматически эти свидетельства к категории «легендарного», решается в зависимости от смысла, придаваемого человеческому воплощению и его возможному предназначению. (Позднее я еще вернусь к этому вопросу). Комментируя фрагмент изЛуки, Дж. Б. Кейрд пишет, что «иудеям развоплощенный дух мог представляться только призраком, а не живым существом, только тонкой невещественной копией телесного существа, которая каким‑то образом ускользнула от всеохватывающей системы смерти» [366]. Дж. Макдональд говорит, что «Лука отбрасывает любые возможные мысли о субъективных видениях, психической странности или же невещественной тени по отношению к фигуре воскресшего Христа. Иисус — реален и находится среди живых» [367]. Я очень осторожно отношусь к тем, кто придерживается исключительно спиритуалистических взглядов на все, что связано здесь с человеком. Поэтому я не согласен с теми, кто, обобщая рассказ о встрече на дороге в Дамаск, использует его, чтобы доказать, что для историй о явлениях Воскресшего светящийся нимб важнее, чем идентичность личности. Это побудилоДж. Робинсона (Robinson) заявить, что видение прославленного Христа, которое было открыто духовидцу на Патмосе (Откр 1:9–20), является «единственным явлением Воскресшего в Новом Завете, которое описано во всех деталях» [368]. Сходным образом, комментаторы иногда предполагают, что повествование о преображении (Мк 9:2–8 и пар.) —это просто смещенное явление Воскресшего. Мне это представляется некорректным манипулированием новозаветным материалом, авторы которого заслуживают большего доверия, потому что они знали, что делали. Как указывает Дж. Бейкер, те рассказы о явлениях, которые мы реально имеем в Евангелиях, никак не соответствуют современным моделям посмертных феноменов, обычно связанных с ослепительной небесной фигурой или ожившими телами [369]. Признание определенной степени телесности в описаниях явлений Воскресшего отнюдь не означает простого приравнивания воскресения к оживлению. Как бы мы ни относились к рассказам о тех, кого Иисус сам воскрешал к жизни (Мк 5:21–43 и пар., Лк 7:11–17, Ин 11:1–44), очевидно, что все они должны в конце концов снова умереть. Они были оживлены, а не воскресли. Иисус же воскрес к вечной жизни; Его воскресшее тело изменилось и прославилось, получило беспрецедентные свойства, позволявшие Ему появляться в запертой комнате и исчезать, продолжая сохранять на себе знаки ран от распятия. Павел в 1 Кор 15:35- 50 тщательно рассмотрел, что означает здесь преемственность между состояниями тела до и после воскресения; причем он связал это осмысление с нашей собственной посмертной судьбой. Он предостерегал своих слушателей против сведения воскресения к оживлению («плоть и кровь Царства Божия наследовать не могут, и тление нетления не наследует», ст. 50). Однако по своему тону этот отрывок направлен также и против спиритуалистического редукционизма, потому здесь речь идет именно о воскресении тела. Мы должны будем вернуться к этому в главе 9, а здесь нужно обратиться еще и к свидетельствам иного рода, которые также связаны с этими вопросами. Я имею в виду, разумеется, историю с пустым гробом. Все четыре Евангелия говорят о том, что, как только кончилась суббота, женщины пришли ко гробу, чтобы позаботиться о теле Иисуса, но они нашли только камень, который был отвален, а гроб был пуст (Мк 16:1- 8 и пар.). Рассказы эти различаются в деталях относительно момента времени, имен женщин и числа ангельских вестников, которых они встрети‑ли. Как бы сильно эти несоответствия ни смутили Эдварда Понтифика с его чересчур буквалистской книгой «Путь всякой плоти», они не должны приводить в замешательство нас. Мы должны спокойно принять такие вариации, вовсе не думая, что это ставит под сомнение суть рассказов. Для некоторых эти рассказы являются самым главным свидетельством в пользу воскресения. Почему иерусалимские власти не подавили христианское движение в зародыше, выставив на обозрение разлагающееся тело его лидера? Предположения, что ученики специально украли тело, запланировав обман, или что женщины случайно пришли к какому‑то другому гробу, не выдерживают критики. Единственное заслуживающее доверия объяснение, почему гроб пуст, состоит в том, что Иисус действительно воскрес. Так что этот аргумент продолжает оставаться действенным. Однако здесь необходимы более тщательные исследования. Первым ясный рассказ о пустом гробе дает Марк, который писал спустя примерно 35 лет после этого события. Некоторые исследователи считают, что мы здесь имеем дело с точкой зрения второго поколения, появившейся под влиянием сложившегося убеждения (возможно, основанного на явлениях), что Иисус выжил после казни. Высказываются сомнения и в том, что Иисуса поместили в отдельный гроб, поскольку общей практикой римлян было анонимное сбрасывание тел казненных преступников в общую могилу. В ответ можно привести несколько соображений.