Вера и личность в меняющемся обществе. Автобиографика и православие в России конца XVII – начала XX века

Дальнейшая судьба местного приходского летописания отчасти проступает в полемической заметке 1875 года известного церковного деятеля, публициста, критика приходской повседневности священника Иоанна Беллюстина[608]. Это была реакция, с одной стороны, на распоряжение архиепископа Херсонского о ведении церковных летописей, а с другой – на рассуждение одной из петербургских газет о приходском летописании как «совершенно новом учреждении». О. Иоанн Беллюстин не разделял энтузиазма газеты и отмечал ее слабую информированность в реальных процессах. Ему как священнику, публицисту и краеведу было хорошо известно, что уже лет десять как было дано распоряжение вести летописи, но результаты были неудовлетворительны. По его мнению, священники не придавали серьезного значения этому занятию. Немаловажным было и то, что многие слабо владели пером и опасались начальства – «вдруг проскользнет что». Эти замечания были вполне обоснованны, но критика справедлива лишь отчасти. Хотя ведение летописей прививалось достаточно долго, они тем не менее велись, ибо, по замечанию самого же о. Иоанна Беллюстина, «мыслящий человек не может не записывать всего того, что, так или иначе, влияет на его деятельность»[609].

Как видно из приведенных программ, летописи, как правило, состояли из двух частей – исторической и повременной, куда заносились текущие приходские события. Тем самым предполагалось, что священник должен был собрать для составления летописи разнообразный исторический материал: рукописные документы, местные печатные источники, устные свидетельства и предания, в то же время наблюдение новейших событий требовало от священника значительного внимания к окружающей жизни, включенности в разнообразные процессы повседневности.

Один из наиболее интересных сохранившихся образцов приходского летописания представляет собой «Летопись села Золотого Саратовской губернии»[610].

Летопись упоминалась в публикациях о старообрядчестве в Саратовских епархиальных ведомостях, но местонахождение ее не указывалось. Участники археографической экспедиции МГУ 1993 года, посетив село и обнаружив там только начинающую возрождаться церковь, в которой до этого долгое время был склад, нашли летопись в архиве Саратовской области.

Рукопись представляла собой список с оригинала, составленного с 1868 по 1882 год местным священником Василием Гавриловичем Еланским. Летопись села Золотого – один из ранних откликов на призыв Святейшего синода к ведению ежегодных записей. Священник Василий Еланский был своего рода первопроходцем. Он старался следовать программе, предложенной Владимирской епархией. В предисловии отец Василий писал: «вследствие таких обстоятельств, принявшись в свою очередь за составление таковой летописи, мы, с Божией помощью, постараемся в возможно кратком виде изложить и представить все относящиеся до истории Золотовской церкви и прихода, с возможно верным изображением в ней характера местных жителей, степени их умственного и нравственно-религиозного развития, светлых явлений в их среде или их недостатков, суеверий, пороков и т. п.»[611] Таким образом, он сам предугадал значение многих тем, например быта и занятий прихожан, церковного раскола, которые в дальнейшем стали важнейшими компонентами местного летописания. Вероятно, сказались интеллектуальные интересы и пыл молодости 25-летнего священника, записавшего о себе под 1868 годом следующие сведения: «диаконский сын. По окончании курса наук в Саратовской семинарии в 1864 году был уволен из оной со степенью студента; 20 сентября того же года был определен третьим старшим учителем в Саратовское духовное училище, откуда по выбытии из оного, 1866 года февраля 17 дня, рукоположен пр[еосвященным] Иоанникием в село Золотое; с 12 сентября того же года определен законоучителем в Золотовском училище. В семействе – жена Анна Михайловна, 19-ти лет, дочь Лидия девяти месяцев»[612].