Вера и рыцарь ее сердца

Больше всего на свете Римма берегла свою девичью честь. Пусть других женщин тянуло к распутству, но для нее в жизни нет и не будет ничего важнее чести. Но, как уберечь дочь от бесчестия, Римма не знала. Верочка развивалась не по годам быстро, и она росла приветливой и доверчивой девочкой, пышущей здоровьем. Она видела, что дочка любила наряжаться и долго крутилась перед зеркалом, и понимала, что это до добра не доведет. «Надо одевать ее скромнее» – подумалось Римме, когда она выливала воду из корытца. Вытерев руки о полотенце, уставшая женщина глубоко вздохнула. Как хотелось ей воспитать свою дочь на примере Джейн Эйр, гордой и мужественной англичанки, как бы хотелось ей самой опять прочитать этот роман, но роман может подождать до ее отпуска, а с воспитанием Веры затягивать не надо бы.

Стирка закончена, женщина потянулась к выключателю, как вновь ее повелительно позвал мужской голос: «Р-и-мм-а-а…»

– Что за наваждение?

Ни в подъезде, ни в квартире не было посторонних. Римма испугалась, испугалась так, что не смогла заснуть до рассвета. Психоз от переутомления – таков был диагноз знакомого психиатра. Римма месяц пролежала в психиатрической больнице, сохраняя это втайне от знакомых и родных. В больнице ее навещал только Володя. Принудительный отдых хорошо способствовал выздоровлению, и таинственный голос больше ее не тревожил. Прощаясь с Риммой, психиатр дал ей только один совет: не переутомляться. Но как только она вышла на работу, то ей поручили обслуживать сразу два педиатрических участка. Врачей в поликлинике не хватало.

Римма не умела себя щадить и не умела жаловаться, однако, дома она нуждалась в помощи мужа. Она попыталась привлечь его к домашним делам, но Володя заартачился: «Римма, пойми, что вешать белье во дворе позорно для мужчины! … Мыть посуду? Римма, ты просишь меня вымыть посуду? Это ведь не мужская обязанность! ы ведь смеешься надо мной?! … Римма, а тебе будет самой стыдно, если надо меня с мусорным ведром увидят жены моих сослуживцев? Чтобы главный инженер треста развешивал белье во дворе? Как ты себе это представляешь?»

Слышав отговорки Володи, Римму захлестнула обида. Может быть, для мужа она никогда не была любимой женщиной, а он взял ее в жены как домработницу? Не бывать этому! Разве он не понимает, что ей одной не справиться с домашними делами? Когда ее выписывали домой, Володя обещал врачу беречь жену от переутомления, а сам отказывался ей помогать в домашних делах?!

О лечении в психиатрической клинике Римма старалась не вспоминать, словно это было ее проклятием. Когда женщина поняла, что Володю заботило не ее здоровье, а то, что скажут о нем соседские бабы, которые целые дни во дворе от безделья чесали языками на лавочке, то горькая обида овладела ее сердцем. В семье начались скандалы.

В этой борьбе за внимание мужа Римма словно ослепла и забыла о детях, а теперь настал день расплаты.

***

Как побежденная, сидела Римма на краю дивана, где спала Верочка. Боль жгла ее сердце. Римма сознавала, что самый большой страх ее жизни осуществился в эту ночь.

Взяв себя в руки, она глубоко вздохнула и почувствовала облегчение оттого, что поняла: ей незачем больше бояться, зло и так вошло в ее жизнь, оно поселилось в ее семье.

Этой ночью ее старший сын тайно пришел в зал, где спала Верочка, ее «золотая рыбка». Это был факт. Остальное дорисовало Римме ее воображение, уставшее от ожидания беды. «Побеждает тот, кто не сдается», – вспомнила она наставления своего старшего брата. Римма победит зло, чего бы ей это ни стоило. В чем она не хотела признаваться самой себе – это в том, что она разочаровалась в своем ребенке. Ее дочь потеряла девичью честь, теперь она никогда не будет той гордой и недоступной Джейн Эйр, которая была для Риммы идеалом женской красоты.

Глава 2

В ту злополучную ночь Володю разбудила жена, в глаза бил яркий свет лампочки под потолком. Спросонья он даже ее не узнал, и непроизвольно выставил руку вперед, как бы защищаясь от нападения, а Римма стояла перед ним по стойке смирно, ее косы растрепались и на ее бледном лице сверкали безумие не глаза, а глазище. Она дрожала, то ли от злобы, то ли от горя, то ли от нетерпения.

Когда мужчина проснулся окончательно, то увидел, что Римма была не одна, за ее спиной выглядывал Саша, одетый в синюю майку, кое-как заправленную в полосатые сатиновые трусы. Володя сильно любил сына, мужской характер которого проявлялся с каждым годом всё ярче и ярче.

Видя, что муж пришел в себя, Римма подтолкнула мальчика к нему и воскликнула в слезах: «Володя, твой… он надругался над нашей дочерью!» Эти слова жены входили в сердце, как внезапные удары ножа, но боль от удара еще не чувствовалась. Жена, задыхаясь от возмущения, а Володя никак не понимал, что она от него хочет.

– Гадкий мальчишка, признайся папе, что ты творил в спальне у Веры?!

Саша молчал и смотрел в пол, тогда Римма обратилась к мужу.