Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

целиком возлагается автором именно на него. Причина растерянности Рудина перед порывом Натальи не

столько даже в отсутствии воли или в испуге перед создавшимися обстоятельствами (хотя и без того не

обошлось), сколько в его чрезмерной индивидуальной замкнутости, отгороженности не только от мира

всеобщего, но и от другой индивидуальности. Рудин всё топит в своей неумеренной рефлексии.

Возможность выхода из индивидуальной замкнутости заложена, по намерению автора, именно в

"тургеневской девушке".

Для самого же Тургенева создание нового литературного типа стало одним из кульминационных

моментов его общественной деятельности. Возникновение литературного типа повлекло за собой его

появление в жизни — своего рода триумф художника. О том свидетельствовали современники. "Тургенев

сделал великое дело тем, что написал удивительные портреты женщин, — размышлял Лев Толстой. —

Может быть, таких, как он писал, и не было, но когда он написал их, они появились. Это верно; я сам

наблюдал потом тургеневских женщин в жизни".

Появление "Рудина" укрепило у друзей Тургенева веру в него. Его же письма той поры полны

отчаяния. Полны пессимизма и письма, написанные вскоре повести "Поездка в Полесье" и "Ася". Тургенев

пережил долгий кризис, из которого вышел, обретя новую гармонию с жизнью. И сразу творческий взлёт.

Один за другим выходят три романа, три главных произведения Тургенева. В 1859 году — "Дворянское

гнездо". В 1860-м — "Накануне". В начале 1862-го — "Отцы и дети".

Всеобщий кризис российской жизни, который исподволь развивался даже в самые устойчивые

внешне годы николаевского правления и вдруг с такой очевидностью для всех проявился после окончания

Крымской войны, с неизбежностью выдвинул вопрос: как жить дальше? В центре всей политической и

общественной жизни оставалась проблема крепостного права. Однако эта значительная, но всё же

временная проблема не могла заслонить важнейшей, вокруг которой ещё в конце 30-х годов столкнулись в

противоборстве два направления русской общественной мысли, — славянофильство и западничество.

Тургенев называл себя "коренным и неисправимым западником". Да и кем иным, кажется, мог быть

гуманист, предпочитавший сатану? Западничество было проникнуто прежде всего духом европейского

просвещения, — а в просвещении Тургенев видел единственное спасение России, и этому оставался верен

до конца дней своих. Но какие бы ни исповедовал он заблуждения, Тургенев всё же представляется порою

пребывающим где-то посредине — между двумя крайними точками того и другого направлений, а порою

даже ближе к славянофильству. Недаром сказал ему однажды один из знакомых: "Вот вы-то, пожалуй,

больше славянофил, чем сами славянофилы". По мысли К.Аксакова, в "Записках охотника" писатель

приблизился к "великой тайне жизни, которая лежит в русском народе". Недаром же и сам Тургенев

сравнивал себя с Антеем, которому родная земля даёт силы для творчества.

Любовь к народу, к стране — коренная черта характера Тургенева. Космополитизм воспринимался

им как выражение безликости. Крылатыми стали уже слова Лежнева (в романе "Рудин"): "Россия без

каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё не может обойтись. Горе тому, кто это думает,

двойное горе тому, кто действительно без неё обходится! Космополитизм — чепуха, космополит — нуль,

хуже нуля: вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет. Без физиономии нет даже

идеального лица; только пошлое лицо возможно без физиономии".

"Что ни говори, а мне всё-таки моя Русь дороже всего на свете — особенно за границей я это

чувствую", — писал Тургенев.

"Чувство родины" спасало многих русских людей в трудное для них время. Может быть, лучше

всего рассказал об этом Герцен: "Начавши с крика радости при переезде через границу, я окончил моим

духовным возвращением на родину. Вера в Россию — спасла меня на краю нравственной погибели... За эту

веру в неё, за это исцеление ею — благодарю я мою родину".

"Чувство родины" помогало Тургеневу выйти из кризиса: в создании одного из самых

антизападнических произведений той эпохи — романа "Дворянское гнездо".

"Дворянское гнездо" имело самый большой успех, который когда-либо выпадал мне на долю", —

признавался Тургенев. И критики, и читатели приняли роман безусловно и с энтузиазмом. Всех победила

"светлая поэзия, разлитая в каждом звуке этого романа" (Салтыков- Щедрин).

Вторая половина 50-х годов XIX века стала временем больших ожиданий, надежд, но одновременно

— сомнений, вопросов, даже недоумений. Смерть Николая I и поражение в Крымской войне встряхнули

Россию. И с неотвратимостью возник и вечный вопрос: как жить дальше?

Что делать?..

— Что же вы намерены делать? — спрашивает один из персонажей тургеневского романа, Паншин,

у главного его героя, Лаврецкого.

— Пахать землю, — отвечал Лаврецкий, — и стараться как можно лучше её пахать.