Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

Чтобы ответить на вопрос и понять, как отвечает на него Достоевский, нужно прежде сознать: что

есть зло?

Авва Дорофей учил: "Зло само по себе есть ничто, ибо оно не есть какое-либо существо и не имеет

никакого состава". То есть, зло не самосущностно. Зло в бытийственном значении есть лишь отступление

от Источника добра, от Бога. Грех есть зло именно потому, что неразделим с богоотступничеством,

большим или малым. Сатана абсолютно отпал от Творца и именно поэтому стал персонификацией зла.

Из сказанного ясно, каков единственно верный способ борьбы со злом. Это — одоление греха,

возвращение к Богу посредством подвига веры. Иного не дано.

Глава, в которой повествуется об одолении героем своего маловерия, называется знаменательно:

"Кана Галилейская". Если воскресение Раскольникова, увязшего в грехе, совершается при духовном

воздействии последнего, величайшего чуда Христова, воскрешения Лазаря, то Алёше достаточно вновь

соприкоснуться с первым из чудес, с чудом в Кане Галилейской (Ин. 2,1—11), чтобы возродиться в

обновлённой и крепчайшей вере.

Алёша возвращается в келью, где стоит гроб с телом усопшего старца, и слушает чтение Евангелия

с рассказом о чуде. Он духовно переживает давнее событие как нечто происходящее едва ли не на глазах

его, а затем представший ему в видении старец напоминает ему о беспредельной любви Спасителя к роду

человеческому.

Но вот что важно: Достоевский опускает итоговый стих, завершающий рассказ о чуде: "Так

положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его" (Ин.

2,11). Это не случайность. Содержание последнего стиха автор как бы перелагает на язык художественного

образа, венчающего повествование об уверовании ещё одного ученика Христова: чудо продолжается в

веках. Евангельский текст распространяется на все времена. События романа как бы включаются в

евангельский текст.

Тут итог того диспута, который можно проследить в романе "Братья Карамазовы", диалога между

обвиняющею Бога ложью и человеком, жаждущим Бога в душе своей. Иван Карамазов, свидетельствуя о

неодолимости зла в мире, отвергает само творение, и тем Творца, ибо: нет в мире никого, кто имеет право

простить вершащих зло. Алёша указывает на Сына Божия, обосновывая такое право Его искупительной

жертвою. Но у Ивана готов ответ и на Голгофу: он призывает на помощь неотразимую логику Великого

Инквизитора. Каков будет ответ? Христос молчит перед Инквизитором, как Он молчал перед Пилатом. Он

уже дал ответ Своим сошествием в мир — и этот ответ должен быть духовно воспринят и пережит

человеком. Ответ Инквизитору должен дать именно человек. Но не словами: слова уже бессильны. На

уровне Рациональном всякий ответ может оказаться неубедительным. Требуется вера.

"И с веры начинается настоящая жизнь человека на земле, жизнь бессмертной боголикой души.

Вера производит в целокупном существе человека полное преображение и перемену всех ценностей: всё

людское и смертное человек, заменяет Божиим и бессмертным, исключает всё, что ранее считал смыслом и

целью своей жизни, и воспринимает Богочеловека Христа смыслом и целью своего существования во всех

мирах. Несмотря на то, что человек сложное существо, вера становится ведущим, определяющим подвигом

жизни, она подчиняет себе всего человека, движет его смертного к бессмертию, живущего во времени к

вечности и ведёт его евангельским путём к конечной цели — соединению с Богочеловеком Христом.

Чудотворный Лик Христов — путеводная звезда на этом пути.

Таково евангельское понимание веры. Такое понимание и у Достоевского. Он это выражает и

подтверждает своей "схемой веры". Он говорит: "Схема веры: Православие заключает в себе Лик Иисуса

Христа". Если этот набросок веры уточнить и расширить, то можно сказать: веровать православно — это

значит считать Лик Иисуса Христа вечным смыслом и целью своего существа: жить по Нему, мыслить Им,

чувствовать Им, всё измерять Им во всех мирах и принадлежать Ему всей душой своей, всем сердцем

своим, всеми силами своими.

Только такая вера в Богочеловека Христа есть настоящая вера, ибо только она вносит осмысление в

жизнь человека во всех мирах", — писал преподобный Иустин (Попович).

Вера Алёши Карамазова обретается духовным соприсутствием в Кане Галилейской. И она

возвращает его к приятию мира, от которого он, вслед за Иваном, пытался отречься. В тот момент, когда

Алёша со слезами обнимает землю, бессознательно следуя словам старца, он обретает свою общность со

всем творением. Именно так только можно осмыслить этот жест: как символ всецелого приятия бесценного

дара, который связывает человека с Творцом. Вот ответ Инквизитору (и тому, кому он служит).

В Алёше как бы снимается противоречие между двумя уровнями познания бытия: между уровнем

веры (сердце) и уровнем рационального мышления (ум) — то есть преодолевается хотя бы отчасти та