Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

костре, а Рупрехт вновь отправляется в Америку. Всё это преподносится занимательно, хотя и несколько

рассудочно. Брюсов — сугубый рационалист. Всю "чертовщину", им изображённую, он изучает пытливым

своим умом. Рупрехт во многом его alter ego: он тоже предаётся всей мистике как исследователь, а не

преданный поклонник и раб.

Некоторые литературоведы видят в романе изображение борьбы между магизмом и гуманизмом и

пытаются разгадать, кто победил. Да кто бы ни победил — в выигрыше в любом случае останется всё тот

же "огненный ангел".

Брюсов любопытен как художник, но смущает своей полной бездуховностью.

Имя Вячеслава Ивановича Иванова (1866—1949) прежде всего соединяется в сознании со

знаменитой "башней", с происходившими в квартире Иванова религиозно-философскими и литературными

средами (1905—1909). "Башня" — это угловой полукруглый эркер в том доме, где жил Иванов в

Петербурге, образовывавший в одной из комнат квартиры своеобразную конфигурацию. В "башне"

читались стихи и проза, велись религиозные и философские беседы. Здесь не обошлось без попытки (о ней

не без усмешки рассказал подробнее других Бердяев) некоей то ли мистической оргии, то ли "радения", о

чём сами участники действа вспоминали, вероятно, с ощущением внутренней неловкости.

Сам Иванов был теоретиком, идеологом символизма, а также и поэтом. Иванов отождествлял

символизм с искусством вообще. Несимволического искусства, по его мнению, не существует. Важнейшей

идеей Иванова было преобразование символа в миф, искусства в мифотворчество. Идея опасная: под её

прикрытием можно совершать сомнительные домыслы в христианском вероучении. Практика это

подтверждает.

Для Иванова художник есть теург, богодейственный творец, осуществляющий в новосоздаваемых

эстетических мирах свои внутренние интенции. Такая идея была воспринята им от Соловьёва.

Как поэт Иванов не был столь значителен, как многие знаменитые современники, но заслуженно

выделялся ими за высокий отточенный эстетизм его поэзии.

Конечно, можно получить эстетическое наслаждение от утончённого изыска поэзии Иванова, и это

определяет её ценность несомненно, но человека православного не может не насторожить религиозная

широта (или неразборчивость?) этого человека. Кто-то скажет, что в таком отношении проявляется узость,

зашоренность воззрения на поэзию. Пусть так.

Валерий Лепахин, исследовавший лирику Иванова в религиозном аспекте, пришёл к выводу:

"Обращаясь к конкретным произведениям поэта, мы видим, что они заметно разнородны и по своим

темам, и по содержанию, и по своим мировоззренческим установкам. Мы предложили бы выделить в

стихотворном наследии поэта несколько пластов религиозной лирики: I — религиозно-мифологическая

(религиозно-языческая) лирика; II — религиозно-философская; III — общехристианская; IV —

православная; V — католическая.

Уточним, что мы предпочитаем говорить о пластах, а внутри них — видах лирики поэта, а не о

периодах в его творчестве. Эти пласты идут иногда параллельно, иногда сменяют друг друга, иногда

переплетаются, но границы между ними всегда легко выявить и проследить".

Одно накладывалось на другое, образуя противоречивое смешение идей.

Дионисийство, языческое переживание жизни, с одной стороны, и "прозревание" христианской

идеи "страдающего Бога" (Бога с "двумя естествами", божественным и земным), с другой, позволило

Иванову увидеть в античном культе вневременное начало духа как над-индивидуальной силы, вселенской

по своим интенциям. Этому он посвятил большой научный трактат "Дионис и прадионисийство" (1923).

Для православного сознания тут всё сомнительно: Иванов близок Мережковскому в своих более чем

ощутимых намёках о Дионисе как о "предшественнике" Христа.

Религиозно-философская лирика Иванова характеризуется софиологическими мотивами, которыми

многие не увлекались.

Именно на "башне" Иванов обсуждал "софианские" идеи с о. Павлом Флоренским и

С.Н. Булгаковым.

Среди общехристианской лирики выделяются стихи 1) на ветхозаветные сюжеты, 2) стихи на

новозаветные темы, 3) богословско-догматического характера (богообщение, мариология, христианская

антропология).

Интереснее всего, разумеется, православная лирика Иванова. Это 1) лирические воспоминания о

православном детстве поэта, 2) стихотворения, посвященные иконам (в догматическом и историко-

описательном аспектах), 3) стихи о православных святынях, 4) произведения, посвященные истории Руси,

5) стихи, прямо и косвенно связанные с православным бытом, 6) подражания народной духовной поэзии.

В основном это отражение эмоциональных переживаний того, к чему обращено эстетическое

внимание поэта. Дать какие-то глубокие идеи человек, столь разбросанный в мыслях, конечно, не мог.

Уже в послереволюционной эмиграции Иванов перешёл в католичество. Он дал поэтическое

сопоставление своей прежней и новой веры в стихотворении "Милы сретенские встречи...".