Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства

Верховенство права было стержнем работ Хайека о «конституции свободы». Он писал: «В условиях верховенства права правительство может вторгаться в защищенную личную сферу жизни человека только в качестве меры наказания за нарушение провозглашенного общего правила»450. Отметим, что эта формулировка отрицает правомерность психиатрических мер принуждения или отнятия ответственности: упразднение всех санкций, не являющихся наказанием и воплощенных в законах об охране психического здоровья, уничтожит все недоговорные психиатрические отношения и тем самым упразднит психиатрию в том виде, в каком мы ее знаем.

Либертарианцы, как и другие почитатели работ Хайека, полностью проигнорировали этот прямой результат, вытекающий из рассмотрения верховенства права всерьез. Год за годом все больше американцев лишают свободы на терапевтических основаниях, а не для наказания. К двум миллионам человек, ежегодно лишаемым свободы в рамках законов о психиатрии, нам следует добавить еще два миллиона, лишаемых свободы вследствие законов о препаратах. Как правило, таких людей рассматривают как психически больных, страдающих «зависимостью от препарата» или «злоупотреблением веществами», многие из них приговариваются к «лечению» «судами по препаратам», что свидетельствует о «терапевтической» идеологии, вдохновляющей их преследование451. Тем не менее Хайек разделял слепое пятно Мизеса в отношении психиатрии452.

Хайек понимал, что не каждый любит свободу, что некоторые люди предпочитают, чтобы другие о них заботились, и что такие люди создают для свободного общества проблему. «Весьма возможно, — писал он, — что есть люди, которые не ценят свободу, которой они наделены, которые не могут увидеть, что получают от нее великую пользу, и кто с готовностью расстанется с ней в обмен на иные преимущества; может даже оказаться справедливым, что необходимость следовать согласно собственным планам и решениям может ощущаться ими скорее как бремя, чем как преимущество»453.

Многие люди, которых относят к «психически больным», среди других ценностей свободу и ответственность ставят невысоко. Как философу свободы — или системы законов, призванных защищать личную свободу, — обращаться с людьми, которые, вместо желания быть свободными, хотят порабощения? Которые, вместо того чтобы желать быть взрослыми, хотели бы остаться детьми или в детском статусе? И Мизес, и Хайек рассматривают людей, которых психиатры объявляют «сумасшедшими», такими, как если бы они не подходили для свободы, потому что подобно младенцам и идиотам у них нет ответственности. В главе пятой я показал, почему эта точка зрения ошибочна.

Хайек и миф душевной болезни

Человеку трудно избавиться от всех ошибочных социально и политически корректных представлений. Хайек, видимо, не ставил мифологию психиатрии под сомнение. В своем важнейшем труде — «Конституции свободы» — он утверждал:

Взаимозависимость свободы и ответственности означает, что довод в защиту свободы применим только к тем, на кого можно возлагать ответственность. Его нельзя применять к младенцам, идиотам или безумным. Он предполагает, что личность способна учиться на своем опыте и направлять свои действия посредством полученного таким образом знания. Он недействителен в отношении тех, кто недостаточно научился или неспособен к обучению. Человек, чьи действия полностью предопределены одними и теми же неизменными побуждениями, неподконтрольными пониманию последствий, или настоящая расколотая личность, шизофреник, в этом смысле не могут нести ответственность, поскольку понимание того, что ответственность на него возложат, не могло поменять образ его действий. То же самое применимо к людям, страдающим действительно неконтролируемыми побуждениями — клептоманьякам и дипсоманьякам, которые, как показал опыт, не поддаются нормальным мотивам454.