Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства

Я пришел к выводу, что транссексуализм — это не болезнь: «Транссексуальный мужчина не отличается от других мужчин ничем, кроме желания быть женщиной… если такое желание подпадает в статус болезни, превращая лицо, его испытывающее, в “транссексуального”, то пожилой человек, желающий быть молодым, — “трансхронологичен”, бедняк, желающий быть богатым, — “трансэкономичен” и т.д.». Разумеется, психиатры классифицируют в качестве болезней не все личные желания. Тот факт, что они таким образом определяют желание сменить половые роли, — одно из проявлений того, что мы живем в терапевтическом государстве. С заявленной позиции «специалисты-транссексисты» (психологи, психиатры, эндокринологи, урологи) лечат заболевание. В действительности они участвуют в квазирелигиозном и политическом формировании и контролировании «мужеподобного» и «женоподобного» поведения и идентичности.

Утверждение, что мужчину можно превратить в женщину и наоборот с помощью хирургии и гормонов, — или ложь, или заблуждение. Хромосомный пол фиксирован. Таков также и личный опыт роста и жизни в статусе мальчика или девочки, мужчины или женщины. Что, в таком случае, может быть достигнуто посредством так называемой транссексуальной терапии? Лексика, в которой формулируется ответ, решает все, и нейтральной она быть не может. Транссексуальные пропагандисты заявляют, что превращают «женщин, пойманных в мужские тела», в «настоящих женщин». Я утверждаю, что такие люди — поддельные женщины, т.е. мужчины, которые носят женскую одежду и по-женски выглядящие части тела.

Иными словами, транссексуальная хирургия — разновидность косметической хирургии, цель которой — придать телу «лучший» или «правильный» облик в понимании субъекта, решившегося пройти через это изменение. Мое настаивание на том, что транссексуализм — это не болезнь, не означает, что люди, желающие изменить свою половую идентичность, должны быть лишены возможности это делать. Помощь в перемене пола, подобно любым иным личным услугам, должна продаваться и покупаться на свободном рынке. К сожалению, в современном обществе отсутствует правомерное пространство для ясного размышления и обсуждения вопросов психиатрии. Даже подчеркивание важности различать договорные психиатрические практики, помогающие пациентам, и принудительные психиатрические практики, помогающие родным пациента, но вредящие пациенту, стало анафемой599. Практики психиатрического рабства глубоко укоренились в нашем обществе. Даже такое точное описание, как «Переправа», составленное таким выдающимся свидетелем, как Макклоски, не воздействует на безоговорочное одобрение этого специфического установления специалистами по биоэтике, журналистами, писателями.

В своей ошибочной и ошибочно озаглавленной книге «Лучше, чем хорошо» Карл Эллиот, который идентифицирует себя специалистом по биоэтике, много пишет о транссексуалах и отмечает, что многие из них объясняют или рационализируют свою перемену пола, сравнивая это с путешествием. Его единственный комментарий о «Переправе»: «Перемена пола в известной мере похожа на путешествие за границу, пишет транссексуальный экономист Дейдра Макклоски»600. Примечательно следующее: тот факт, что психиатры дважды лишали Макклоски свободы, этого «специалиста по этике» не интересует никак.

В рецензии на «Переправу» для «Нью-Йорк таймс» поэтесса и писательница Максин Кумин хвалит книгу как образец хорошей литературы и наивно объясняет госпитализацию Макклоски ошибками бедных психиатров:

Его сестра и один из ее ученых коллег сыграли зловещую роль в попытке остановить его. Они сговорились госпитализировать его и признать недееспособным — неспособным подписывать бумаги для предлагаемых хирургических процедур… дважды за его целенаправленное путешествие в женственность им удавалось добиться, чтобы на него надели наручники и заперли для защиты от самоповреждения — сперва в психиатрическом отделении в университете Айовы, а затем в больнице университета Чикаго, в ожидании освидетельствования психиатрами, чье понимание ситуации было менее чем рудиментарным.

Мозговеды, с которыми он имел неудачу столкнуться, судя по всему, все еще действовали на уровне до 1960-х601.