Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства

Однако никто, будь это человек или какое бы то ни было число людей, не вправе указывать кому бы то ни было, достигшему зрелого возраста, распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению… Можно представлять ему разные соображения и доводы, для того чтобы направить так или иначе его суждение, можно увещевать его, чтобы дать то или иное направление его воле, все что можно делать, если бы даже он этого и не желал; но он во всяком случае есть высший судья тому, что и как ему делать. Все ошибки, которые он совершит, поступив вопреки всем советам и предостережениям и через это сделав сам себе вред, не так велики, как зло насильственного принуждения его поступить так, как другие признают для него благом… Совершенно другое мы должны сказать о поступках, которые вредны другим людям… Различие между потерей уважения, которой индивидуум может справедливо подвергнуться по причине своего неблагоразумия или по причине отсутствия личного достоинства, и тем осуждением, которое он заслуживает, нарушая права других людей — различие это не есть только номинальное216.

Нижеследующие замечания Милля сегодня даже более злободневны, чем 150 лет назад:

…если… дети и малолетние должны быть охраняемы от вреда, какой могут сделать сами себе, не такая ли же обязанность лежит и на обществе по отношению к тем людям, которые хотя и достигли зрелого возраста, но так же как дети и малолетние не способны к самоуправлению? Если страсть к игре, пьянство, невоздержанность, праздность, неопрятность не менее вредны для блага, составляют не меньшее препятствие к усовершенствованию, как и многие, или как большая часть тех действий, которые запрещаются законом, то почему же — могут спросить наши противники — не мог бы закон преследовать и эти пороки, насколько это практически возможно и насколько это примиримо с другими требованиями общественной жизни?… Я совершенно согласен с тем, что зло, которое человек делает сам себе, может в значительной степени оскорблять чувства и интересы тех, которые к нему близки, и даже, хотя и в меньшей степени, чувства и интересы всего общества… Нельзя наказывать человека за то только, что он пьян, но следует наказать солдата или полицейского служителя, если он будет пьян при исполнении своей службы217.

Почему Милль полагал, что в своих правах на самоопределение взрослые должны заходить столь далеко? Потому что он считал детей «узниками» (это моя метафора, не его) общества: