Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства

Леви и Рубенстайн говорят, что эта политика опирается на правовую фикцию. «Психическое заболевание» и «опасность для себя и окружающих вследствие психической болезни» — также правовые фикции. Леви и Рубенстайн рассматривают такие фикции как факты, поскольку они желают получить результаты, которые эти фикции, как представляется, оправдывают. Они одобряют заключение невиновных людей в психиатрические учреждения, даже если «госпитализируемый» не имеет «серьезного психического расстройства»: «Многих несовершеннолетних госпитализируют против их воли, даже когда у них не имеется серьезного психического расстройства»323. Иронично, но в процессе оправдывания психиатрического ущемления прав человека авторы осуждают то самое учреждение, которое собирались защищать. Они приходят к выводу:

Эти изменения [современные реформы в психиатрии] не сообщают всей истории. Многие люди, остающиеся в учреждениях, пробыли там два или три десятка лет, а то и дольше. Более того, хотя среднесуточная численность населения учреждений понизилась, ежегодно каждое учреждение принимает сотни тысяч людей, остающихся там на недели, месяцы и даже годы. Эти цифры представляют лишь небольшую часть неотложных госпитализаций в стационарные учреждения для психиатрического лечения, достигающую ежегодно более двух миллионов человек. Так что в эпоху деинституционализации очень много людей все еще оказываются институционализованы… недавний судебный иск против психиатрических учреждений выявил случаи, когда людей удерживали привязанными к кровати на протяжении нескольких дней подряд и в комнатах изоляции на протяжении месяцев; случаи, когда изоляция использовалась в форме мести со стороны персонала и когда людей запирали для того, чтобы иметь возможность устроить вечеринку… запреты на применение химической фиксации трудно воплотить в жизнь… разница между должным применением медицинского лечения и химической фиксацией зачастую столь же метафизический вопрос, как и правовой или медицинский324.

Позволю себе повторить: «Разница между должным применением медицинского лечения и химической фиксацией зачастую столь же метафизический вопрос, как и … медицинский», сообщают Леви и Рубенстайн. Является ли определенное лекарство должным медицинским назначением для недомогания определенного пациента — медицинский вопрос. Принимает ли пациент это лечение добровольно или ему насильственно вводят его в организм вопреки его ясно выраженному волеизъявлению представители государства — политический вопрос.

Тем не менее Американский союз гражданских свобод поощряет фарс заявления превентивного психиатрического лишения свободы в статусе медицинской меры. «Права людей с психическими недостатками» завершаются перечислением «источников», якобы подобранных для того, чтобы помочь людям с «психическими недостатками». В действительности их назначение — помогать родственникам таких людей легче избавляться от своих нежелательных «близких». «Источники» направляют читателя в Департамент юстиции CША, Американский союз гражданских свобод и Национальный альянс психических болезней. Они не упоминают ни одной организации или индивида, рассматривающих психиатрическое принуждение с точки зрения принуждаемого325. Они также искажают мои взгляды, не приводя ни одной цитаты из моих работ, а просто приравнивая их к взглядам Рональда Д. Лаинга и отвергая их в сноске326.

Заключение