Вересковый мёд

Стоило только лечь и закрыть глаза, стоило только заснуть, как он возвращался. Она снова была в Ирвине, но только теперь вместо пепелища, она видела рощу серебряных дубов, и арку ворот и менгиры, стоящие большим кругом. И тонкие ручейки травы, растекающиеся во все стороны от рощи, и её корни, проникающие сквозь обугленную землю. Она стояла в этой арке и смотрела на ствол дуба, изрытый глубокими складками коры, и ей казалось, она видит в этом рисунке черты лица Викфорда, как будто каждое дерево смотрит на неё его глазами. И зовёт.

Я здесь… Я жду тебя…

А потом сзади её обнимали его тёплые руки, совсем как той ночью в замке Адемаров, и он прижимался к её виску тёплой щекой и снова шептал:

— Я скучал.

— И я! Я скучаю по тебе! Я так сильно скучаю! — шептала она, обнимая мокрую от слёз подушку.

Слёзы возвращались к ней только во сне, когда она открывала горю своё застывшее сердце. Но понимала, что это всё неправда. Не может возродиться серебряная роща — она погибла от руки Адемаров. Что желудям, которые она бросила на землю Ирвина, нужно сотни лет, чтобы зарастить то пепелище. И Викфорд не может вернуться к ней, он погиб, так же как и священная роща.

Но с каждой ночью эти сны становились всё ярче, и голос Викфорда всё явственнее звал и звал за собой, и ей казалось она просто сходит от этого с ума.

— Я здесь… Я жду тебя…

— Где ты? Где ты меня ждёшь?!

Она в очередной раз металась в кровати, пытаясь разглядеть сквозь дымку сна черты Викфорда, когда ощутила на своём плече чьё-то прикосновение.

— Да разбудите вы её, наконец! — послышался раздражённый женский голос.

Эрика внезапно проснулась и рывком села на кровати. Её окружали какие-то люди, держа в руках канделябры, а рядом стояла измождённая строгая женщина, облачённая в чёрный атлас. И судя по короне с рубинами в её волосах, это была королева.

Заострённое худое лицо, сетка тонких морщин, и глаза в окружении чёрно-лиловых теней, тёмные, как два колодца.

— Ты же фрэйя? В тебе же есть Дар? Ведь за этим ты здесь, да? Ты должна спасти моего сына! — произнесла она, хватая Эрику за запястье холодными пальцами. — Ведите её, живо!

Эрику тащили по коридору, прямо в сорочке, даже не дав обуться и набросить халат, и грубо втолкнули в покои короля. В тёмной комнате повсюду горели свечи, и воздух стоял спёртый, удушливый и влажный, пропитанный сладковатым запахом благовоний и… смерти.

На огромной кровати в окружении шёлковых подушек лежал мужчина, и нетрудно было догадаться, что это король, хотя Эрика видела его впервые. Большое грузное тело в изодранной сорочке, лицо в глубоких рытвинах, словно его иссекло ветром с каменной крошкой. Запястья его рук были привязаны к кровати, а вся грудь изодрана до крови. И Эрика вспомнила рассказы дам, приходивших к миледи Кэрин, о том, как король в припадке убил камердинера и расцарапал себе грудь ногтями.

Королева впилась пальцами Эрике в плечо и произнесла твёрдо, почти испепеляя взглядом:

— Ты должна спасти моего мальчика. Твой Дар должен его вылечить! Давай, фрэйя, иди к нему! — она толкнула её в сторону кровати.

А Эрика смотрела на короля и понимала, что вот её миссия и выполнена. Он не доживёт до утра и не понадобится даже настойка дяди Тревора. По его рукам и груди, невидимые обычному глазу, под кожей прорастали чёрные ветви. Они расползались по телу, оплетая его, и уже дотянулись до самого горла, отчего лицо короля стало одутловатым и красным, а глаза налились кровью. Эрика вспомнила рассказ Джералда Адемара о том, какой ценой он выкупил свободу у короля, и что он ему пообещал взамен. Как связал его с их тёмным Источником и стал продлевать его жизнь душами убитых людей. Видимо с гибелью Источника дни короля оказались сочтены. Потому что если гибнет Источник, погибают и все, кто был с ним связан.

Именно в ту ночь, когда взошла Кровавая луна, когда Эрика своей рукой пустила стрелу, пронзившую Джералда Адемара, видимо и погиб тёмный Источник.

«… и пронзят они сердце волков…».

А сейчас этот Источник выпивал душу короля Эдмунда, забирая её с собой, как до этого с его лёгкой руки, Адемары пили души невинных балеритов и людей.

— Я не смогу ему помочь, — ответила Эрика, глядя на королеву. — Он отдаёт долги более могущественной силе, чем мой Дар.

— Долги? Какие долги? Что ты несёшь! — королева размахнулась и влепила ей пощёчину. — Если ты не сможешь его спасти, зачем ты вообще нужна?! Может, стоит сжечь тебя, как всех остальных?!

Эрика потёрла место удара и внезапно рассмеялась, вспомнив слова Джералда.

— «А мне и костёр не страшен…»*, - произнесла она, не сводя с королевы глаз. — Но даже если бы я могла его спасти, я всё равно бы не стала этого делать. Он заслужил эти муки.

— Я велю тебя казнить!

— Как будет угодно, — пожала плечами Эрика.

Королева схватила её за волосы и толкнула к кровати со словами:

— Нет! Не думай, что будет всё просто! Я заставлю тебя! Я всё равно тебя заставлю!