Вересковый мёд

Взрыв, казалось, сотряс всё вокруг, и даже земля задрожала под ногами, столько силы было в нём. Вода озарилась ярким светом, превратившись в блюдо расплавленного золота. Эрика вцепилась пальцами в руку Тревора, чувствуя, как обрывается сердце и катится куда-то вниз. И ощущение непоправимости происходящего сковывает спазмом горло не давая вдохнуть. Пламя ещё какое-то время лизало чёрное небо, выбрасывая вверх багрово-чёрные сгустки. И Эрика не в силах была отвести от него глаз, видя, как оно опадает и растекается в стороны, слизывая мост, заставу и дорогу, и катится алой волной прямо по воде вдоль берега, опаляя деревья и кусты. Ветер донёс запах гари, тот особенный, который нельзя было спутать ни с чем.

Ирдионский огонь.

Там же был полный подвал этих бочек! И там… Викфорд, Тьен и Брайс…

Одно короткое мгновенье Эрике казалось, что если она закроет глаза, то всё исчезнет, как дурной сон. Она проснётся в своей спальне в Гранраде и поймёт, что это был просто ночной кошмар. Встанет, откроет окно и увидит сизые пихты, в макушках которых играет утреннее солнце и поймёт, что ничего этого с ней не никогда не происходило.

Она ощутила, как слабеют ноги, как ноздри безуспешно пытаются вдохнуть хоть немного воздухи, и алое зарево пожара стремительно сужается перед глазами до одной точки.

— Вик… Он же там… Нет… нет… нет…

Прошептала она и рухнула без чувств, прямо на руки Тревору.

Глава 30. Сердце в янтаре

Кальвиль был прекрасен… наверное.

В другое время и в других обстоятельствах, Эрика бы обязательно рассмотрела и оценила непривычную красоту южного города. Широкие улицы, ведущие к морю, простор, изящные стриженые деревца, и то, что мха здесь почти нет, а зелёный цвет всё больше заменяет рыжий.

Но она не смотрела по сторонам, когда они въехали в город. Ей было всё равно, что её окружает.

«Я вернусь. Обещаю!»

Это ей сказал Викфорд, когда они виделись в последний раз.

Но он не вернулся.

Почти под утро вернулись Корин и Пилар, и даже барристер со своим кофром, успевший сбежать из замка в самом начале боя. Адемары пали и отряду незачем было там оставаться. Но куда делся Викфорд, никто сказать не мог. Он просто приказал им уходить, а сам остался в замке, исчез в последний момент, когда всё уже было кончено.

«Мне нужно сделать ещё одно дело».

Может этого он и хотел — взорвать Волчий остров вместе с Адемарами? Что там случилось? Он не успел выбраться?

Ясноликая Эйне! Зачем он это сделал?!

Или он не смог спасти Брайса? Но это её вина… Если бы они не сказала… Но она не могла не сказать… Если бы… Если бы… Если бы…

Дядя не мог её удержать, когда она чуть свет отправилась вниз, к озеру. Корин обыскал весь берег, но не нашёл и признаков того, что кто-то остался в живых. На месте Волчьего острова не осталось ничего. Как будто никогда и не было замка. От взрыва обрушилась ещё часть скалы, и вода поглотила разбросанные камни, заставу, дорогу и мост, скрыв всё под собой. Теперь, проехать на север этим путём было уже невозможно. Эрика металась по берегу, искала хоть какие-то следы, но взрыв был такой силы, что опалил даже деревья на холме. Огонь разукрасил чёрными разводами каменную грудь скалы до самой вершины, расплавив камни у её основания. Он словно прокатился по воде смертоносной волной, дотянувшись до буковой рощи далеко за заставой.

Эрика опустила руки в воду, пытаясь уловить хоть какой-то шёпот, но ирдионский огонь выжег всё дотла, даже память воды. Стёр все воспоминания о том, что здесь когда-то был замок Волчий остров и о том, кто его населял. Недаром же этим огнём храмовники в Коринтии уничтожают все места силы.

Но душе Эрики нужна была хоть какая-то, пусть самая крохотная надежда. Хотя разум и понимал, что в этом огне не мог выжить никто из тех, кто остался в замке. И ей хотелось просто упасть в эту безмолвную воду и перестать ощущать себя живой.

Ей не впервые было терять близких. И каждый раз казалось, что от её души откалывается большой кусок, оставляя за собой пустоту. Но в этот раз казалось, что откололся самый последний. Всё померкло, потускнело и стало бессмысленным.

Тревор попытался её утешить, думая, что она будет плакать, но она просто окаменела. Не было ни слёз, ни стенаний, ничего. Она лишь сидела и смотрела на воду перед собой, пока не наступил вечер. Тревор проехал далеко вдоль берега и вернувшись только развёл руками. А Корин ещё пробыл какое-то время на берегу рядом с Эрикой, а потом, протянул ей свою флягу с бьяхой, махнул рукой и ушёл.

А утром следующего дня отряд направился в Кальвиль.