Вересковый мёд

Покои Эрики во дворце оказались поистине королевскими. Огромные комнаты с высокими потолками и окна до пола, голубой шёлк на стенах, шторы и ламбрекены из тяжёлого бархата и позолота, покрывающая узоры на светлой мебели и дверях. А ещё необъятная кровать, на которой уместилось бы пятеро, настолько она казалась большой, наверное, больше всей её спальни в Кинвайле. Но после уютных комнат в замках Балейры, здесь ей показалось гулко, холодно и пусто.

К Эрике прислали служанок и даму-управительницу королевы — миледи Кэрин, которая должна была подготовить невесту к церемонии. Самой королеве новоприбывшую невесту не представили даже на следующий день — Её Величество оказалась очень занята.

Миледи Кэрин была полновата, но при этом затянута до невозможности в строжайший корсет из тёмно-бордового шёлка и окутана пышной юбкой, такой шелестящей при каждом шаге, что казалось, это крылья стрекоз трутся друг о друга. С Эрикой она была немногословна и озабочена вовсе не ужасным видом своей подопечной, а совсем другими вещами. Она увлечённо шепталась с другими дамами, которые то и дело заглядывали в покои Эрики, очевидно только для того, чтобы посплетничать. Они совершенно не стеснялись её присутствия. Потому что Эрика почти всё время молчала, и они были уверены, что она плохо понимает по-коринтийски. Поэтому шептались они так громко, что она прекрасно слышала их разговоры.

— … Как там сегодня Его величество?

— …всю ночь бредил…

— …снова припадок…

— …убил камердинера…

— … и всю грудь себе расцарапал ногтями…

— … Её величество не отходят от постели…

— … приехал герцог Сенегард…

— …то-то вороны слетаются, когда чуют чью-то гибель…

— …не знаю, но он очень плох…

— …да он ничем и не болел-то никогда…

— … думаете яд?

— … может и яд, а кто говорит, что Кровавая луна виновата, было ведь предсказание…

— … говорят — это был знак, с ним в ту ночь первый припадок и приключился…

— …а сегодня он и вовсе не вставал…

А Эрика слушала их разговоры и вспоминала Кровавую луну — ночь гибели Волчьего острова. Именно с этой ночи король и слёг с припадками, и она прекрасно знала почему.

Время тянулось медленно. Прошло три дня, а новости становились только хуже. Хуже для придворных, но в душе Эрики они не вызывали никакого сострадания, только спокойствие и понимание того, что, кажется, всё было не зря.

Королю не становилось лучше. Он уже не говорил и никого не узнавал. И хотя портнихи всё ещё суетились, принося невесте платья для примерки, хотя белошвейки и притащили ей на выбор горы тончайших сорочек, и следом за ним пришли сапожник и шляпник, о свадьбе речи уже не шло. Эрику отмыли и отскребли, ей парили ноги и руки в отварах трав, втирали драгоценные масла в кожу, но делали это скорее на всякий случай. А галантерейщик, державший ещё и лавку с тканями, сказал, что дама-управительница интересовалась тем, сколько у него есть в запасе чёрного крепа.

Зато Тревор ходил явно довольный. У него откуда-то появились деньги. Он приоделся в наряд тавиррского богача, аккуратно постриг бороду и стянул тёмной лентой рыжие кудри, и даже подмигивал Эрике, давая понять, что всё выходит даже лучше, чем он предполагал. И ей бы радоваться. Но радости не было. Внутри неё как-то всё перегорело. Вместе с гибелью Адемаров ушла вся её ненависть, копившаяся с того дня, когда она бежала из замка в Гранарде. Но вместо ненависти в душе осталась лишь пустота, которую она могла бы заполнить любовью. Но, увы, теперь её сердце окаменело и застыло, словно в куске янтаря.

Что будет дальше? Что будет, если король умрёт?

Но она не думала о будущем. Наверное, она вернётся…но куда? Всё равно куда. Куда-нибудь.

Она спала в огромной кровати и ела с золотых блюд, одевалась в новые платья и позволяла камеристке укладывать волосы, но делала всё как тряпичная кукла, подвешенная за ниточки, словно внутри неё умерла сама жизнь. И никак не могла смириться с гибелью Викфорда, бесконечно перебирая в уме варианты, и думая о том, что нужно было бежать, а потом попытаться спасти Брайса. Или придумать ещё что-то, ведь если бы…

И эти «если бы» отпускали её только во сне.