Вересковый мёд

Он не стал подходить к Эрике. Не стал говорить, задавать вопросы. И смотреть в её сторону тоже не стал. Чувствовал, что совсем собой не владеет, и даже оберег Девонны ничем тут помочь не мог, потому что жгли его сейчас не желание, а злость, ревность и ярость. В голове всё ещё звучали слова Тьена, брошенные ей: «Моя сладкая!». И вспоминалось тут же, как они стояли перед костром, держась за руки, и он ничего не мог с собой поделать — вместо крови в его венах сейчас текла какая-то едкая кислота. Хотелось наплевать на все доводы Корина и на то, что говорила ему Девонна про убийства балеритов. Хотелось просто догнать и убить северного найта за ту улыбку, с которой он говорил Эрике «моя сладкая». За то, как она защищала его, пытаясь спасти ему жизнь…

И он не мог на неё смотреть, и говорить с ней не мог, понимая, что сорвётся, что накричит на неё, и что потом… да не знает он, что будет потом! Но сейчас она для него — худший яд из всех возможных.

Его люди связали ей руки и усадили у одного из менгиров, и тут же рядом с ней оказался Уилмор, как верный страж. Взять с него было нечего, и псы Морканта просто бросили его здесь.

Нурберт вернулся с лошадьми — оставаться в этом месте небезопасно, нужно убираться скорее и где-то найти ночлег. Вот только где?

Викфорд позвал Куна, и они некоторое время совещались, думая, куда же им податься. В сторону озера идти было опасно, кто знает, где могут прятаться сообщники Тьена Нье Ригана со своими лодками. Тем путём, что они пришли, тем более. Кроме балеритов там можно снова наткнуться на людей Морканта, и кто знает, что будет на этот раз. Корин предлагал разделиться, чтобы часть отряда повела преследователей ложным следом, но Викфорд был против. В их отряде и так мало людей, и перебить всех поодиночке гораздо проще.

— А что это за гора? — спросил Викфорд, указывая рукой на юго-восток.

Там виднелся ещё один холм, к которому вела едва заметная тропа и на его вершине, на фоне алой полосы заката, отчётливо выступали острые пики скал.

— Это пещеры Ир-нар-Рунна, — ответил Кун.

— Пещеры? Отлично! Там и переночуем, — он приложил руку ко лбу, внимательно разглядывая скалы, и добавил: — Костёр со стороны долины никто не увидит, можно выставить караул и спины у нас будут прикрыты. И это недалеко, к темноте доедем.

— Милорд… — осторожно произнёс Кун, понизив голос. — Я бы не стал там ночевать. Место это нехорошее.

— Что значит «нехорошее»? — спросил раздражённо Викфорд.

— Видите? — Кун указал рукой на восток, туда, где на фоне темнеющего неба начал проступать первый бисер звёзд. — Видите, сегодня через Врата Ир-нар-Рунна восходит Небесный Охотник.

Кун указал рукой на созвездие между самых высоких менгиров.

— И? — непонимающе спросил Викфорд.

Это созвездие на юге зовут Лучницей, и оно восходит осенью и не только здесь, но и в Кальвиле, и в Сенегарде.

— Сегодня впервые день равен ночи, и сегодня Осенняя Госпожа открывает Врата Ир-нар-Рунна на тёмную сторону. Вы слышали когда-нибудь что такое Дикий Гон, милорд? — прищурился Кунн.

— Слышал что-то про призраков и умерших, что скачут по полям на призрачных синих конях. Но нам надо торопиться, так что сократи свой рассказ до десяти слов.

— Сегодняшней ночью мы ступаем на тёмную сторону колеса года. Сегодня Дикий Гон вырвется в мир через Врата Ир-нар-Рунна, то есть через те самые пещеры, и уйдёт на небо. Так говорили Заклинатели.

— Ты хоть раз сам-то его видел? Этот Дикий Гон? — спросил Викфорд, глядя Куну прямо в глаза.

— Кто его увидит, тот не останется в живых, если ты только не фрэйя или не Заклинатель, ну или не блаженный. Тот в ком нет Дара, не может пережить встречу с Диким Гоном. Мы сможем смотреть на него, только когда он будет уже на небе.

— С чего ты решил, что это вообще правда? Ты видел хоть кого-нибудь, кто сам видел этот Гон? Заклинателя? Фрэйю?

— Нет.

— Ну, тогда это просто очередные балеритские страшилки, которых я тут наслушался предостаточно. По коням.

— Я туда ни ногой, — ответил Кун. — И вашим людям там тоже лучше не быть…

— Хм, — усмехнулся Викфорд. — Ну раз ты так боишься, выходит и балериты туда точно не сунутся?

— Если только не хотят попасть в свиту Рогатого Бога и стать призраками. Конечно, нет!

— Вот и отлично. Балеритская стрела убьёт нас быстрее, чем Рогатый Бог, если мы не уберёмся отсюда до темноты.

— Ну… Я бы тоже туда не полез, — с опаской ответил Корин.

— Да ты-то какого гнуса, Корин? Тоже боишься увидеть Рогатого Бога?

Викфорд и подумать не мог, что его люди тоже поверят в эту чушь. Но, как оказалось, Рогатый Бог и Дикий Гон страшили его псов сильнее, чем стрелы балеритов и мечи Морканта.

— Ладно! Ладно… — Викфорд поднял вверх руку, останавливая поток глупых аргументов. — Кого ты говоришь не трогает Дикий Гон? Блаженных? Фрэй и Заклинателей? Отлично. Как удачно, что у нас есть один блаженный и одна фрэйя. Вот и отправим в пещеры их. Вы расположитесь у подножья горы, а я сам присмотрю за девчонкой, потому что в отличие от вас, не верю в Рогатого Бога и его свиту на призрачных конях.