Вересковый мёд

— Нет, милорд, я совсем не против того, чтобы Рогатый Бог прихватил вас в свою свиту, где вам самое и место, — произнесла она с ответной усмешкой, — да только потом мне придётся убегать уже от ваших псов. Они-то обвинят во всём меня. И ваш Корин или Бирн, убьют меня прямо здесь. Так что, я боюсь не за вас, а за себя.

— Какая потрясающая откровенность! И какое редкое благоразумие, найрэ Нье Лири! Где же оно было, когда ты решила бежать на север с Нье Риганом и этим полудурком? — воскликнул Викфорд, кивнув на Уилмора, и ломая с треском дрова. — Ты что же думала, я тебя не найду? Думала, не догоню? Зачем ты вообще это сделала?!

В его голосе, вторя пламени костра, вспыхнула ярость и досада, и что-то такое, чего Эрика понять так и не смогла, какое-то беспокойство, которое не должно быть присуще псу на службе Рябого короля. Она даже не услышала это, а почувствовала.

Она видела, как Викфорд испепеляет её взглядом, даже ещё более горячим, чем то пламя, через которое он смотрит, а его слова хлестали по ней словно бичом.

— Ты хоть знаешь, что с тобой сделал бы король, когда нашёл? А он бы нашёл! Он бы не простил тебе такого оскорбления. Он бы весь север залил огнём, перевернул каждую кочку, чтобы найти маленькую глупую пигалицу, которая решила его опозорить! Он бы сжёг каждый дом и повесил каждую девчонку похожую на тебя! Тебя бы поймали и сняли кожу живьём! А жениха твоего неудавшегося — четвертовали! Что же ты глупая-то такая, пигалица! За каким гнусом ты вообще соглашалась на этот брак, если собиралась бежать?

Он со злостью швырял в костёр хворостины и смотрел на неё, ожидая ответа.

— Ты говоришь так, будто тебе не всё равно, что будет со мной, с Балейрой, со всеми нами! — всплеснула она руками. — Ты же пёс из дома Адемаров! Проклятый тавиррский пёс, чья семья сожгла мой дом! Убила мою мать и отца! И ты отчитываешь меня за побег?! Да какая тебе разница, что со мной будет?! Что будет с Балейрой, с севером? И с Тьеном Нье Риганом? Ты так переживаешь за меня, что даже руки связал! А ведь ты просто пытаешься спасти свою шкуру, делая вид, что заботишься обо мне! Потому что тебя, видимо, первого король повесит, за мой побег, ведь так?

Ей казалось, что сейчас он протянет руки через огонь, и схватит её, но Викфорд лишь сломал толстую ветку с оглушительным треском и швырнул в костёр. Подошёл Уилмор и постелил рядом с Эрикой плащ. Его совершенно не интересовал их разговор и, вернувшись на свою лежанку, он сел, поджав ноги, и принялся смотреть на огонь, покачиваясь всем телом.

— А ты права, пигалица, — произнёс Викфорд уже спокойнее, — мне и в самом деле плевать и на тебя, и на твою страну. И на этого дурного найта, который ничего умнее не придумал, как проводить обряд здесь, вместо того, чтобы бежать с тобой на север, как можно быстрее. Мне плевать на всё, кроме собственной шкуры, которая зависит от тебя. Поэтому я тебя и связал. И ещё раз выкинешь что-то подобное, я тебе и ноги свяжу, и положу поперёк седла, и повезу, как мешок с овсом на потеху своим ребятам.

Эрика видела, как он бесится, несмотря на то, что внешне спокоен, и что эти слова говорит лишь затем, чтобы разозлить её ещё сильнее.

— Найт Нье Риган вернётся за мной. А у тебя слишком мало людей, — произнесла она, стараясь в ответ его задеть. — Так что посмотрим ещё, кто кого свяжет. Не надо было его злить, и не надо было драться за меня!

Но Викфорд только рассмеялся как-то зло и ответил негромко:

— Я буду драться за тебя, пигалица, столько, сколько нужно. И даже умру за тебя, если нужно.

— Боюсь, это случится раньше, чем ты ожидаешь и без всякого Тьена Нье Ригана, — фыркнула Эрика, — ты не сможешь пережить Дикий Гон. А утром твои псы меня убьют. И получится, что всё было зря. Хотя, — произнесла она задумчиво, — пока твои псы будут смотреть на Рогатого Бога, может мне удастся пройти мимо них незамеченной и сбежать. К озеру. А там я найду кого-то из северян… А может и самого Тьена…

Она хотела сделать ему больно этими словами, хотела задеть его, унизить, но Викфорд лишь посмотрел на неё с прищуром и ответил:

— Даже не надейся. Я обещал убить этого найта и убью, если он снова мне попадется. Если приблизится к тебе хоть на пол-кварда. А Дикий Гон, — он покачал головой, — я не верю в балеритские сказки.

— Это не сказки. И ты зря притащил нас сюда, стоило бы остаться у подножья. Ты не переживёшь эту ночь, Викфорд Адемар. Станешь живым мертвецом — слугой Рогатого Бога. И неважно во что ты веришь, — ответила она скорее уже просто из упрямства.

— Я верю в стрелы, мечи и арбалеты, пигалица, — он прищурился и принялся отгребать прогоревшие угли в сторону. — Я верю в то, что скотина Моркант за пять золотых продаст балеритам, кто мы и куда идём. Я верю, что остатками отряда нам от них не отбиться. И, учитывая всё это, я верю, что ваш Рогатый Бог нынешней ночью — наш самый лучший страж. И я даже выпью за него, — Викфорд вытряхнул из мешка фляжки. — Вернее за то, что балериты в него верят и поэтому не сунутся сюда. Но если ты сама боишься — другое дело, так и скажи.