Вересковый мёд

«А что ещё у тебя есть кроме этих безумно красивых глаз, пигалица? Ты такая же никчёмная, как и я!»

Ну зато глаза-то у неё есть. И провалиться ей в болото, если они ему не нравятся! Пусть она сейчас похожа на замухрышку, это нетрудно будет исправить.

Она будет хлопать ресницами и делать вид, что со всем согласна. Будет смущаться и не станет спорить. Это даст ей время понять, как разбудить свой Дар и что делать дальше.

Эрика как-то внезапно осознала, что до прибытия в Кальвиль, у неё есть всего несколько дней. Несколько дней на то, чтобы всё понять и принять решение. Смириться со своей судьбой и выйти замуж за врага? Или…

Или Тьен Нье Риган был прав и у Балейры всё ещё есть надежда. А значит надо найти способ разбудить Дар и исполнить пророчество. И придумать план получше, чем был у Тьена. Но для этого ей больше не нужно злить Викфорда Адемара. А может даже совсем наоборот… нужно его использовать.

— Я тебя не обманывала, — ответила она, вздохнув, и опустив глаза, — и Тьена я встретила случайно на развалинах в Гранарде. Хотя не совсем случайно. Это он следил за нами. За мной. Он не хочет, чтобы Балейра подписывала мирный договор, а я часть этого договора. Весь Север не хочет этого. И он предложил мне свой дом и своё имя, чтобы укрыть меня. А после твоего рассказа о короле… я была так напугана, — она подняла растерянный взгляд, — что согласилась, не думая о последствиях…

Может, стоило бы ещё и заплакать?

Она говорила и видела, как меняется лицо Викфорда, как уходит с него жёсткая складка и как его взгляд наполняется теплом, как скользит по её лицу и замирает на губах. Ещё мгновенье и он шагнёт ей навстречу.

И ей стало жарко. Показалось, что её кожи коснулся горячий ветер, а ведь пламя костра уже опало. И она и в самом деле смутилась, даже притворяться не понадобилось.

— Ладно, забудем, — отрезал Викфорд хрипло и отвернулся. — Я сам виноват, что наговорил тебе лишнего. Надо было сказать, что наш король велик, и преисполнен мудрости, не пришлось бы тогда тащиться в эти болота! А сейчас нужно перекусить. Здесь холодно, как на дне колодца, а к утру станет ещё холоднее.

Он протянул ей несколько прутиков с ветчиной и сыром, хлеб и флягу с бьяхой.

— Выпей, согреешься.

Но в глаза так и не смотрел, и Эрика подумала, что это хороший знак.

Она опустилась на лежанку, отхлебнула из фляжки и закашлялась. Бьяха была крепкой. Даже слишком крепкой, но немного согрела. Она вернула флягу и молча принялась есть.

В пещере повисла густая тишина, которую нарушало лишь потрескивание костра. Уилмор съел свою порцию, лёг спиной к огню и заснул. Эрика тоже укрылась плащом и попыталась заснуть, но сон не шёл. В голове теснились тысячи мыслей: о Диком Гоне, о короле, о пророчестве, и о том, что же ей делать дальше. У неё замёрзли ноги, и она ворочалась с боку на бок, наблюдая за Викфородом сквозь полуопущенные ресницы. А он сидел вполоборота к ней, неторопливо подбрасывая в костёр хворостины, и изредка поглядывая в её сторону. Его лицо было сосредоточенным и хмурым, словно он думал о чём-то очень важном. И Эрика поймала себя на мысли, что ей нравится разглядывать его вот так. В нём была какая-то странно-притягательная внутренняя сила, как у очень целеустремлённого человека. И сейчас, когда волнения прошедшего дня улеглись, она вспомнила, как он дрался за неё с Тьеном и его слова, про то, что для короля она просто имущество, как собака или лошадь. А он ведь даже не служит королю, но готов был за неё умереть…

И это было приятно осознавать. Но в то же время ей было стыдно, что где-то в глубине души она была рада тому, что Тьен проиграл.

— Почему не спишь? — спросил Викфорд внезапно.

Эрика села, обхватив руками колени и натянула плащ на ноги до подбородка. Становилось всё холоднее, и она чуть придвинулась к костру.

— Не знаю, — пожала плечами и чуть усмехнулась. — Не спится. А почему не спишь ты? Ждёшь встречи с Рогатым Богом?

— Ну, я не против познакомиться с нашим стражем. Если он придёт, конечно.

— Придёт. Просто ещё не полночь.

— Ну, раз ты не спишь, расскажи мне о нём, — Викфорд взял в руки нож и палку, и принялся что-то вырезать.

— Хм.

Эрика хотела съязвить, но вспомнила, о чём думала совсем недавно: о слабости и покорности, и поэтому ответила негромко, глядя куда-то в темноту:

— Рогатый Бог — это зимний облик Бога Арауна. Балериты верят в колесо времён года, которое вращается принося нам весну, лето и зиму… А ещё есть тёмное время года и светлое. И сегодня день становится короче, чем ночь, а значит, наступает тёмное время и Араун меняет свой облик на зимний, как лиса или заяц меняют свою окраску. Он приходит в наш мир в виде Небесного Охотника. На его голове корона — алмазные оленьи рога. Он будет царить в небе до весны, а потом снова сменит свой облик. Станет Летним королём…