Вересковый мёд

Она говорила медленно, вспоминая, как об этом рассказывали ей на ночь мама или няня Леоха, словно погружаясь в те далёкие времена, и слушая её, Викфорд молчал. Она рассказала и несколько страшных сказок их кухарки о призрачных псах и птицах с медными перьями, о картинах будущего и нитях судьбы, которые можно будет увидеть, и о том, что когда Бог бывает особо милостив, то ждущим от него ответов он может даже оставить что-то в подарок.

— Подарок? — переспросил Викфорд. — От Бога?

— Да. Что-то, что поможет спрашивающему узнать правильный ответ. Говорят, моему предку он оставил большой кусок зелёного янтаря, указав место, где его искать. И из того куска янтаря, из его небольшого кусочка, сделано это кольцо, — она вытащила руку из-под плаща и растопырила пальцы. — А кстати, хотела спросить, как ты смог наложить на него гейс?

— Гейс? — переспросил Викфорд прищурившись. — Я даже не знаю что это.

— Гейс это… такой запрет. Ограничение… Что-то даётся, но при этом, что-то и забирается. Обычно это свобода воли… в отношении чего-то.

— Звучит как-то запутанно. И что же за запрет на него я, по-твоему, наложил? — удивлённо спросил Викфорд.

— Я сама не могу снять это кольцо. Так сказал тот Заклинатель, что проводил обряд, когда я попыталась это сделать. Он сказал, что на него наложен гейс, и что снять его может только тот, кто надел. То есть ты.

— А ты хотела его снять? — глаза у Викфорда вспыхнули, и казалось стали темнее самой ночи.

— А ты думал я выйду замуж за Тьена с твоим кольцом? — усмехнулась Эрика в ответ.

— Ну… вообще-то, если ты помнишь, оно не моё, а твоё. Так что мне и странно, зачем ты хотела его снять? Только потому, что тебе его надевал я? — в его голосе снова проснулась ярость, и мгновенно их краткое перемирие было разрушено.

— Разумеется! А ты хотел, чтобы я глядя на это кольцо вспоминала ту помолвку?!

— А ты хотела бы её забыть? — он с силой воткнул нож в землю.

— А ты разве нет?! — спросила она с вызовом. — Это же не твоя помолвка, Викфорд Адемар, а Рябого короля… по сути. Так зачем тебе её помнить?

Ответ она увидела в его глазах. Нет. Он не хотел её забывать. Но и признаваться в этом тоже не собирался, лишь усмехнулся и ответил, пожав плечами:

— Ну, в моей жизни такое случилось впервые: девушка на помолвке, целуя так страстно, как ты, загоняла мне при этом кинжал под рёбра. Такое разве забудешь!

Она вспыхнула при этом воспоминании, но снова удержалась от колкости, помня данное себе обещание использовать собственную слабость во благо. Погасила вспыхнувшую злость и, опустив глаза, произнесла тихо:

— Вот и я так подумала, зачем помнить об этом? Поэтому хотела его снять, но Заклинатель сказал, что это невозможно. Так как же ты смог наложить этот гейс?

Викфорд смотрел на неё и молчал. Разглядывал так, словно не узнавал, но Эрика тоже молчала и он всё-таки ответил:

— В тот момент, когда я помог тебе его надеть, то подумал, что этот зелёный камень очень подходит к твоим глазам, и что он так же упрям, как и ты, раз не хочет садиться на палец. Но с камнем я справился и решил, что справлюсь и с тобой, — он усмехнулся и бросил палку в огонь. — И что пока на тебе этот перстень, никуда ты от меня не денешься. А на тебе он будет до тех пор, пока мы не приедем в Кальвиль. И, похоже, что это странным образом превратилось в гейс.

Он развёл руками и улыбнулся. А ей захотелось отхлестать его по лицу за это самодовольство.

— Но в тебе же нет Дара, как же ты смог это сделать? — спросила Эрика зло.

— Наверное, я не так уж и бездарен, как тебе бы хотелось.

— Так… значит… так вот как ты нас нашёл! — воскликнула она с досадой, посмотрела на перстень, и камень в нём заиграл от света костра. — Мне что же теперь палец отрезать, чтобы снова от тебя сбежать?!

И услышала, как Викфорд от души рассмеялся. А ей захотелось снять этот перстень и швырнуть в огонь. Хотелось ударить Викфорда за этот смех, за его слова, за своё бессилие и необходимость изображать покорную дуру. Но она лишь натянула плащ до подбородка и молча отвернулась. Становилось всё холоднее, и она замёрзла.

Викфорд подошёл и, привстав на одно колено рядом, накинул на Эрику свой плащ. Она хотела его сбросить, но он не дал, удержал её за плечи и произнёс негромко, глядя ей прямо в глаза:

— Да перестань же ты сопротивляться, глупая птичка. Ты же замёрзла, я вижу. А я не хочу, чтобы ты заболела в дороге. И выбрось эти мысли из головы про то, чтобы отрезать себе палец и сбежать от меня. Я всё равно тебя найду, где бы ты ни была, и дело совсем не в перстне.

Он держал её за плечи, не отпуская, хоть она уже и не сопротивлялась. Его лицо было близко. Слишком близко, чтобы не чувствовать этого странного жара, который опутывал кожу, словно узор китавра, завивался спиралями и распускался цветами, заставляя сердце колотиться и ноздри судорожно ловить воздух.

— А в чём? — спросила Эрика срывающимся голосом, вздёрнув подбородок и глядя на Викфорда в упор.