Вересковый мёд

Она вцепилась пальцами в луку седла, сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле. Посмотрела на свои руки, ощутила, как что-то жжёт на сгибе локтя и закатала рукав. Цветок под кожей распустился и проступил совсем ярко.

— Едем! — раздался голос Корина и отряд тронулся.

Как и в прошлый раз Викфорд уехал в голову отряда. А Эрика следила по солнцу, сколько времени они уже в пути. И когда до Линна оставалось не больше четырёх кардов, она незаметно для всех проглотила косточки хмелёвника.

Дорога шла по холмам и Линн они увидели издали. Но к этому моменту Эрика уже почти готова была упасть с лошади, мысленно проклиная себя за то, что вообще додумалась до такого. Кажется, ей никогда ещё не было так плохо. Жар затопил всё тело, ломал кости, а вместе с жаром пришёл ещё и озноб. Накатила дикая слабость, перед глазами плыла земля, двоилась грива лошади, и Эрике хотелось прилечь на неё. Она наклонилась вперёд и едва не вывались из седла.

— Эй? Найрэ? Что с вами? — раздался откуда-то голос Корина. — Эй! Эй! Стойте! Да твою же мать!

Эрика попыталась поднять голову, но лишь вцепилась пальцами в гриву, соскальзывая вниз. И она бы упала, но крепкая рука ларьета поймала её за шиворот.

И дальше всё было, как в бреду. Отряд остановился, Эрику сняли с лошади и уложили на траву. А потом ей на лоб легла чья-то прохладная ладонь. И она её узнала — ладонь Викфорда. Такая прохладная и тёплая одновременно.

— Проклятье! Да у неё жар!

Вокруг метались голоса, но она даже понять не могла чьи они.

— Что с ней?

— Да я почём знаю…

— Ты же следил…

— Сам бы и следил!

— Нужен лекарь…

Викфорд задавал ей вопросы, но она не могла ответить, язык стал деревянным.

— Она же фрэйя! Они вроде как сами лекари. Нечто кто возьмётся лечить фрэйю?

— Можно подумать ты разбираешься во фрэйях!

— А можно подумать ты!

— Твою же мать! Потеряем время…

— Да заткнитесь вы все! И отойдите! — рявкнул Викфорд на своих псов и приказал. — Кун? Скачи вперёд, выясни, где живёт лекарь в этом драном городишке, да живо! И встретишь нас на въезде. Чего застыли, как пни? Помогите посадить её в седло!

— Дык, она же свалится! — удивился Брин.

— Ко мне в седло, дурень! Я сам её повезу.

Псы подняли Эрику, и заботливо подстелив плед, посадили её боком впереди Викфорда. А ей казалось, что от озноба у неё зуб на зуб не попадает, что все мышцы стянуло тугим узлом и даже пальцы скрючились. Но малодушную мысль о том, что стоило бы сейчас достать из кармана листья хмелёвника и съесть их, она отбросила без сожаления. Тогда её обман раскроется и убежать вряд ли выйдет. И она терпела. До Линна недалеко, ей главное попасть в гостиницу и в постель. И лишь когда Эрика поняла, что остаток пути ей придётся проехать бок о бок с заклятым врагом, она сделала слабую попытку протеста.

Она попытается удержаться на лошади сама… Как-нибудь…

Но потом её талию обхватила сильная рука Викфорда, и он притянул Эрику к себе, так, что стало понятно — сопротивляться бессмысленно. А его губы коснулись уха, и прошептали:

— Обними меня… Прижмись сильнее, моя птичка…

Моя птичка?

В его голосе не было и тени того, что она слышала вчера возле ручья. А от его рук по телу потекло совсем другое тепло, вытесняющее жар, расслабляющее стянутые мышцы… заставляющее тянуться ему навстречу…

— Обними меня, — прошептал он снова, — не сопротивляйся…

И она обняла.

Забралась руками под куртку, обхватывая его горячее тело, совсем как той ночью в Ир-нар-Рунне.

Викфорд другой рукой коснулся её волос, заставляя уронить голову ему на грудь.

— Вот так, — прошептал он, прижимая её ещё сильнее, касаясь щекой её головы. — Всё будет хорошо…

Не будет…

Потом не будет…

Но… сейчас, и правда, хорошо. Почему ей так хорошо?

Глава 22. Ягоды хмелёвника (часть 3)

Викфорд осторожно набросил плед ей на плечи, и сразу захотелось спать. Просто заснуть вот так, прижавшись к нему и не думать больше ни о чём. Это было так странно, но в этот момент Эрика не испытывала к Викфорду ненависти. И не потому, что была больна или у неё не было на это сил. А потому, что когда он находился вот так близко от неё, как сейчас, всё было иначе. Как тогда на помолвке, когда он её поцеловал… Как той ночью в пещере… Словно прикасаясь друг к другу они внезапно менялись, становились другими и могли объясняться без слов. Нежностью, лаской, дыханием, теплом…