Veritas

Брат усмехнулся углом рта и протянул ей носовой платок. Девушка недоумённо нахмурилась, и он сам вытер кровь у неё над губой. Тогда она поспешно перехватила ткань и принялась самостоятельно приводить себя в порядок.

— Постой! — осенило её. — Значит враг у нас не новый? Он донимал ещё Первого… Потому что тот был наследником? Н-да. Теперь же Далеон стал мишенью. Но зачем этому «Владыке» наш король? И мы ведь больше не Империя. Всего лишь королевство, одно из многих… Не понимаю.

— Я тоже. И помочь, увы, ничем не могу, — повинился Виктор. — Наше с принцем расследование давно зашло в тупик. Но тебе удалось узнать чуть больше чем нам.

— Предполагаемая буква «а» в имени заказчика? — скептически хмыкнула десница, встала на нетвёрдые ноги и отряхнула колени штанов. — Это мог быть обыкновенный, бессмысленный предсмертный вскрик.

Плечи Виктора поникли, но он тут же встрепенулся.

— Но ведь есть ещё Латиэль!

Лицо Люции ожесточилось, под глазами пролегла тень.

— И мы обязательно её допросим, когда поймаем.

Придерживая больную руку, она упрямо заковыляла к выходу из Тронного зала. Сводный брат заподозрил неладное и поспешил следом.

— Куда ты?

— Надо собрать вещи и выдвигаться, — безжизненный ответ.

— Куда ты собралась в таком состоянии? — он схватил её за плечо и заставил обернуться. — Ранена, вымотана, всю ночь не спала.

Люция раздражённо скинула его ладонь.

— Куда-куда? За королём! Я знаю, на какой границе Ригеля стоит портальный камень, место, благо, всего одно! А вот, если они достигнут его и скроются… Мы же и вправду не найдём Далеона! Никогда. А если они убьют его? Надо спешить! Перехватить их раньше! МНЕ НЕКОГДА ОТДЫХАТЬ!

Вопль отчаяния эхом прокатился по залу. Из глаз брызнули слёзы, спина задрожала от сдерживаемых рыданий.

Виктор привлёк сестру в крепкие объятья и осторожно погладил по голове. Люц уткнулась носом в его жёсткую грудь и шмыгнула.

— Тебе нужно перевязать раны, поспать и отдать распоряжения. На свежую голову, желательно.

— Мне нужно переодеться, собрать сумку, снарядить лошадь и двинуться в путь, — глухо возразила девушка и скомкала в пальцах шершавую ткань алого гвардейского мундира.

— Ты что не понимаешь?! — разозлился Виктор и схватил её за предплечья. Встряхнул. — Нам нужно решить, что сообщить публике! Оглашать похищение или скрывать? Этого добиваются враги или не этого? Не пойдут ли теперь на нас войной, узнав, что мы ослабли? Ведь Венцом Предков может пользоваться лишь король! Нам нужно решить, что делать. И ты сейчас будешь говорить мне, что уйдёшь в неизвестность, одна, ночью, в бурю, не подумав? Ты же угробишь себя, свой бессонный труд и весь Ригель! Мы можем послать за королём отряд, но ты должна остаться и продолжить править!

— Нет! — выкрикнула она и вырвалась из медвежьей хватки Главы Безопасности. — Нет. Это ты не понимаешь. Я никому не доверяю. Они не спасут его. А на королевство… мне плевать! Всё было только ради Далеона! Он!.. Последний из фарси. Мой сородич, моя надежда. Мой смысл жизни. И если его не станет…

Люция прижала дрожащие руки к груди и низко опустила голову. Стыдно стало поднять на Виктора глаза. Стыдно и страшно. Она боялась увидеть разочарование в выражении его лица.

Она только что призналась, что ей наплевать на приёмную семью, на Руби, на придворных и на неповинных в дрязгах властей граждан королевства.

И уже раскаивалась в своей импульсивности.

— Я понимаю тебя, — печально прозвучало вдруг.

Люц вскинула голову и в изумлении раскрыла рот. Виктор не выказал ни омерзения, ни укора: он глядел на неё с жалостью, острой и пронзительной, как кинжал из близара.

— Понимаю, что ты чувствуешь, — осторожно повторил брат. — Но пожалуйста, не глупи, — он сжал её плечо, подавляя не озвученный протест. — Не кидайся на амбразуру. Я не стану тебя удерживать в замке, однако, прошу — сделай всё правильно. Что б потом не сожалеть. И чтоб тебе было, куда вернуться с твоим… королём.

* * *

В Императорских покоях не горел ни один светильник, шторы были плотно задвинуты, осколки зеркал валялись на полу.

В замочной скважине несколько раз провернулся ключ, и массивная дверь распахнулась. В комнату хлынула золотистая дорожка света от которой, впрочем, узник быстро отклонился в сторону. Всё, что смогла уловить Люция — неясное движение тёмной, долговязой фигуры, тонкие руки, блеск антимагических кандалов и тихий звон цепи.

— Почему сидишь в темноте, Раф? — спросила Люция, замерев на пороге, словно пока она стоит на свету чудовище не сможет утащить её во мрак.

Четвёртый принц хмыкнул и поднялся на ноги. Светящиеся фиолетовые глаза уставились из тьмы прямо на неё.

— Знаешь… я ненавижу себя такого, — он обвёл себя ладонью и показал её на свет. Костистые пальцы, острые когти, под обманчиво тонкой молочно-голубой кожей просвечивают синие и красные сети вен.

Вот он смесок сильфа и деймона без человечьего морока.

Фарси передёрнула плечами и растёрла подошвой зеркальное крошево.

— Мне всё равно как ты выглядишь.

— А мне нет.

— Ты знаешь, почему мы нацепили на тебя глушители. Это перестраховка. Не злись, — Люц стиснула зубы и подняла взор.