Верхний мир

– Все, что нам надо сделать, все, что надо

увидеть и чем стать, – мы должны поверить в

это прямо сейчас. Это не значит, что жизнь и

законы физики больше не встанут у нас на пути.

Это значит, что мы сами не встанем у себя на

пути. А теперь подымайся, Эссо.

Мои школьные ботинки заляпаны моей же кровью. Голова с каждой секундой становится все легче. Если пытаться что-то сделать, другого времени у меня уже не будет. Я и так стою на одном колене. Он всего-то и просит, что толкнуть тело вверх и подтащить больную ногу к здоровой.

– Все, чем тебе нужно стать, – ты должен

поверить в это сейчас!

– Давай! – ору я сквозь стиснутые зубы и шлепаю себя несколько раз по ляжке, пытаясь вывести ее из оцепенения.

Но на полпути я падаю обратно, теперь уже на оба колена.

Так больно слушать, как он рычит и падает.

Потом снова пытается встать и снова падает.

Но как бы я ни хотел ему помочь, я не могу. Он

должен поверить сам, как поверил я. Зато я

слышу, как страх вымывается из его голоса и

сменяется смертельной сосредоточенностью,

которой я годами от себя не слышал. Риа была

права, понимаю я. (Он кричит, лишаясь последних

сил.) Я сделал все, что мог.

Через несколько минут стонов я хриплю, качаюсь, но, кажется, стою – на подгибающихся ногах, но стою.

– Скажи мне хоть что-нибудь, – я хватаю воздух после каждого слова. – О будущем, – еще один судорожный вдох. – Оно ведь того стоит, правда?

Он молчит целую вечность, но потом отвечает.

– Да, – говорю я, и волна жара поднимается

из-под ног. – Оно стоит того, чтобы ты за него

дрался. И чтобы я ради него жил.

Киваю. Это все, что мне надо было услышать. И, оглядываясь на этот день, на всю мою жизнь… – это все, что мне вообще когда-либо надо было услышать.

– Лишь один из нас может вернуться туда, в

переулок. А учитывая, что я не могу видеть и то

«сейчас» принадлежит тебе, это должен быть ты.

Он и так уже достаточно охренел и, если

выживет, все равно все забудет.

Я уже достаточно сказал. Но осталось еще одно,

последнее.

– И вот еще что. Когда наступит твой черед,

пожалуйста, вернись и помоги следующему

пареньку, договорились?

– Заметано, мужик. Думаю, это я сделать смогу.

Молния окатывает светом проекцию за спиной. Меня должно бы передернуть от удара и вспышки, но я просто стою и смотрю. Там, в картинке, я лежу на земле, в школьной форме, держась за живот. «Сейчас» в том мире, откуда я только что ушел.

Я шагаю обратно.

* * *

Глаза открываются.

Он исчез, и все остальное тоже. Я смотрю вверх. Ночное небо разворачивается надо мной холстом, изукрашенным облаками и звездами, от горизонта до горизонта. Я снова в переулке. Остальные тоже здесь. Пуля летит в сторону Надьи. Дежа-вю, думаю я, наконец-то полностью понимая, что за этим стоит.

Крошечный снаряд жрет метры быстрее, чем я ползут мысли у меня в голове. Я сосредоточиваюсь на нем, нащупываю то, что нас связывает. Вот оно… натяжение, напряжение, вроде невидимой струны между мной и каплей металла.

Однако она не поддается. Даже после четвертой и пятой попытки, пуля продолжает лететь вперед. И когда я пытаюсь достать ее свободной рукой, которая не занята животом, меня пронзает острая боль. Я все еще человек. Все еще слишком близкий к тому, чтобы истечь кровью в этом проклятом переулке. Еще одна, новая пуля вырывается из ствола в руках у Спарка. Потом еще одна – из винтовки поодаль, предназначенная Резне. Я думаю закрыть дорогу ближайшей – чем есть, то есть собой… – но мне ни за что не успеть к ней вовремя, не говоря уже обо всех остальных.

Не на что опереться… Некуда бежать… Никто не поможет…

Осталось только одно место, где искать.