Верхом на ракете

Я посмотрел на часы. К сожалению, мы на 15 минут опережали график, а в нашем деле не стоит иметь лишнее время. Майк Коутс, который наблюдал за одеванием, вытащил колоду карт. Он побывал в нашей шкуре и знал, что люди должны быть заняты постоянно. Мы собрались за столом и сыграли пару раздач в «поссум фарго» — глупую карточную игру военных летчиков, лишенную какой-либо стратегии: в ней выигрывал человек, получивший при раздаче наихудшие карты. Когда мы играли, Пепе отметил, что врачи суетились вокруг него больше, чем вокруг кого-либо: «Они были похожи на двух святых отцов, которые собираются сопровождать меня к виселице. Уж не думали ли они, что я собираюсь запаниковать, упасть в обморок или еще что-нибудь?»

Каспер ответил: «Пепе, да у тебя всегда паника. Как они это узнают?» Он был прав. Пепе жил под напряжением в 27 вольт в 12-вольтовом мире. Своей стремительностью во всем, что он делал, — переворачивал страницы справочника, набирал телефонный номер или переводил в нужное положение тумблеры в кабине — он напоминал мне птичку колибри.

Я добавил: «Если им нужна паника, это по моей части». Я рассказал, как колотилось мое сердце во время проверки герметичности скафандра. Все понимающе кивнули. Все мы были одинаковы. Любой, кого не обращала в ужас перспектива подготовки к полету на шаттле, должно быть, съел пару порций валиума, запив литром водки.

По моему предложению мы взялись за покер. В этой игре требовалось соображать, поэтому она лучше отвлекала от действительности. К изумлению всех присутствующих, я получил два стрейта всего в шести раздачах — невероятная удача! Когда нас позвали на посадку в автобус, я понадеялся, что она не покинет меня.

В лифте я заметил, что Джей-Оу и Каспер несут авоськи с прописанными летным врачом африном, пастилками от горла, антибиотиками и прочими лекарствами. Каспер поднял свою авоську и предложил сделать девизом STS-36 фразу «Просто скажи наркотикам "может быть"». Я думал: интересно, это впервые в истории космической программы командир и пилот, направляясь к своей машине, несут с собой небольшую аптечку? Меня это не беспокоило. Автопилот вывезет нас на орбиту, а если нет и дело дойдет до ручного управления из-за какой-нибудь неисправности, то Крейтон замечательно справится с этим. Угроза смерти заставит сосредоточиться любого, даже больного, командира.

Было 21:45 в ночь с субботы на воскресенье, когда мы вышли на улицу и направились к «астрофургону». Лишь несколько сотрудников NASA приветствовали нас — и это порадовало Пепе: меньше народу смеялось над ним, когда он едва не упал. Нам сказали держаться поближе друг к другу, чтобы фотографы могли сделать групповой снимок в стиле «Великолепной семерки». Пепе был ближе всех к двери здания и, проходя через нее, зацепился кислородным шлангом за ручку и едва не был сбит с ног. Для небольшой группы провожающих это стало неплохим развлечением.

У Центра управления пуском водитель остановил микроавтобус, чтобы выпустить Майка Коутса. Он должен был отправиться отсюда на посадочную полосу шаттлов, чтобы вылететь на самолете-тренажере STA на разведку погоды. Перед тем как выйти, Майк попросил нас соединить руки для коллективной молитвы. Мы склонили головы, и он провозгласил: «Да поможет вам Бог, если вы облажаетесь!» Эту молитву сочинил Дэн Бранденстайн, и она приобрела популярность среди набора 1978 года. Мы все засмеялись, хотя и понимали, что Майк сказал чистую правду. Божья помощь очень бы нам пригодилась, если бы мы действительно напортачили в полете, — начальство поджарило бы наши яйца на шампурах.

«Астрофургон» продолжил движение к старту, а я жадно впитывал все впечатления от этой поездки. Я должен был сохранить воспоминания до конца жизни независимо от того, осталось мне несколько часов или десятилетий. Мы сидели лицом друг к другу, поставив аппараты кондиционирования скафандров в проходе. Во влажном воздухе они создавали пар, который клубился вокруг наших ног. Кто-то из нас запустил палец под шейный «воротник», чтобы дать выход холодному воздуху, поступающему в скафандры. Другие решали проблему, засунув между шеей и «воротником» свои космические ручки.

Я наблюдал за экипажем. Хилмерс был спокоен. Я знал, что он молится, и для меня это было более чем нормально. Если Господь защитит его, Он защитит и всех нас, детей Гоморры, которые смотрят канал Playboy. Крейтон и Каспер, все еще сражавшиеся с проявлениями болезни, выглядели подавленно. Пепе и я мололи языками, стараясь спрятаться за нашими шутками.

«С этим паром, струящимся возле наших ног, — заметил я, — мы похожи на экипаж STS-26. Пора начинать петь "Я горжусь тем, что я американец". Начинай, Дейв, ты знаешь слова». Дейв Хилмерс был участником первого полета после «Челленджера».