Верхом на тигре. Дипломатический роман в диалогах и документах

Бенеш просит поставить перед правительством СССР следующий вопрос. Великие державы, даже не спрашивая Чехословакию, позорнейшим образом принесли ее в жертву Германии ради своих собственных интересов. Окончательное решение формальностей предоставляется Чехословакии. Это обозначает, что она поставлена перед выбором либо начать войну с Германией, имея против себя Англию и Францию, по меньшей мере в смысле отношений их правительств, которые также обрабатывают общественное мнение, изображая Чехословакию как причину войны, либо капитулировать перед агрессором. Еще неизвестно, какую позицию займут парламент и политические партии. Оставляя этот вопрос открытым, Бенеш хочет знать отношение СССР к этим обеим возможностям, то есть к дальнейшей борьбе или капитуляции. Он должен знать это как можно скорее и просит ответ часам к 6–7 вечера по пражскому времени, то есть часам к 8–9 по московскому{143}.

Эта телеграмма пришла в НКИД в пять часов вечера по московскому времени, то есть за три-четыре часа до истечения срока, указанного Бенешем. Время на ответ имелось, однако он не понадобился. Через 45 минут поступила телеграмма, аннулировавшая предыдущую. Александровский докладывал о том, что в чехословацких верхах, где шел напряженный и острый обмен мнениями относительно поисков выхода из кризиса, победила примиренческая точка зрения:

Бенеш больше не настаивает на ответе на свой последний всплеск потому, что правительство уже вынесло решение принять все условия. Занятие Судетской области германскими войсками начнется завтра утром{144}.

Суммируем причины, побудившие Прагу отказаться от борьбы. Бесспорно, сыграли свою роль противоречия в чехословацких верхах, отсутствие единого мнения относительно целесообразности опоры на СССР. Прага так и не обратилась к Москве с официальной просьбой о помощи, без реверансов и ссылок на Францию и Лигу Наций. Это объяснялось вполне понятными опасениями, что смычка с Советами станет вызовом не только Германии, но и всему Западу. Заместитель начальника генштаба чехословацкой армии генерал Карел Гусарек информировал Александровского 30 сентября или 1 октября:

В Мюнхене Гитлеру удалось убедить Чемберлена и Даладье, что в данной ситуации большой опасностью для Европы является не он, а СССР объективно является большевистским форпостом и может сыграть роковую роль поджигателя новой войны. Следовательно, это убеждение явилось не формальным, а фактическим созданием блока четырех против СССР. Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из этого проистечет война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы. Эти утверждения сыграли крупную роль в деле прямого решения правительства»{145}.

Однако если бы СССР проявил твердую готовность предоставить военную помощь инициативно, невзирая на предательство Франции, итоговая картина могла оказаться другой. Разумеется, при сложившемся раскладе Москва ставила бы на кон неизмеримо больше, чем Прага, но на то она и Москва… Это тоже был способ выдвинуться в первый ряд европейских держав, чего так хотелось Сталину. Правда, более рискованный по сравнению с другими, вот почему вождь от него отказался.

Два вождя