Верхом на тигре. Дипломатический роман в диалогах и документах

Во многих отношениях представленный документ не нуждается в комментариях, однако кое-что особенно любопытно. Например, высказывания генерал-губернатора оккупированной Польши Ганса Франка, нацистского преступника, приговоренного к смертной казни Нюрнбергским международным трибуналом в 1946 году. Пожалуй, можно согласиться с тем, что польское правительство проводило «бездарную» политику в вопросах обеспечения международной и национальной безопасности, во многом благоприятствовавшую осуществлению агрессивных замыслов рейха. Но то, что нацисты «искали всех средств к сохранению мира» – конечно, ложь, как и то, что поляки «совершенно лишились разума», защищая свою родину. Какие бы грубые промахи ни были допущены ими перед войной, в трудный час поляки проявили героизм и мужество, какие позже проявят советские люди, оказавшиеся летом 1941 года в схожей ситуации.

Эвакуация, которой не было

Помимо делимитации и демаркации границы, образовавшейся между СССР и Германией, предстояло «разобраться» с местным населением. Подразумевалось, что все лица немецкого происхождения будут перемещены в Германию или в оккупированные ею районы, а Советский Союз примет граждан «своих» национальностей: украинцев, белорусов, русских и русинов[40]. В конце концов, исходя из официальных заявлений Москвы, освободительный поход затевался ради воссоединения народов.

Поэтому наряду со Смешанной пограничной комиссией была создана еще одна комиссия. Ее назвали Смешанной комиссией «об эвакуации украинского и белорусского населения с территорий бывшей Польши, отошедших в зону государственных интересов Германии, и немецкого населения с территорий бывшей Польши, отошедших в зону государственных интересов СССР». О русских и русинах упоминалось в тексте, но не в названии, то есть акцент делался на титульных народах. О евреях не упоминалось вообще.

16 ноября 1939 года было подписано соответствующее двустороннее соглашение, следовавшее положениям доверительного протокола к советско-германскому Договору от 28 сентября 1939 года («О дружбе и границе»). В протоколе говорилось:

Правительство СССР не будет создавать никаких препятствий на пути имперских граждан и других лиц германского происхождения, проживающих на территориях, находящихся в сфере его интересов, если они пожелают переселиться в Германию или на территории, находящиеся в германской сфере интересов. Оно согласно с тем, что подобные перемещения будут производиться уполномоченными Правительства империи в сотрудничестве с компетентными местными властями и что права собственности эмигрантов будут защищены. Аналогичные обязательства принимаются Правительством Германии в отношении лиц украинского или белорусского происхождения, проживающих на территориях, находящихся под его юрисдикцией{310}.

Председателем советской делегации в Смешанной комиссии назначили Литвинова. Бывшему наркому, который избежал ареста, было оказано доверие, теперь он мог рассчитывать на продолжение своей карьеры в НКИД. С немецкой стороны Комиссию возглавил бывший советник германского посольства в Москве Фриц фон Твардовски.

Соглашение и деятельность Комиссии можно рассматривать как один из примеров крепнувшего сотрудничества СССР и Германии. В данном случае предмет этого сотрудничества был весьма острым и чувствительным. Нужно было отделить зерна от плевел, то есть своих от чужих, и должным образом отсортировать их. Но при этом подходы и конечные цели сторон различались весьма существенно.

Задача объединения всех немцев ставилась Гитлером в качестве одной из самых важных и принципиальных, национализм лежал в основе гитлеровской политики. Поэтому соотечественников немцы брали всех, хотя, конечно, проверяли их благонадежность. По-другому рассуждало советское руководство, одержимое шпиономанией и старавшееся отгородиться от остального мира непроницаемой стеной. Польшу, конечно, поделили с удовольствием, однако все тамошние обитатели вызывали подозрение по одной только причине: раз они жили в Польше, значит, неизбежно испытывали влияние польско-буржуазного образа жизни. То, что среди них могло оказаться немало агентов польских спецслужб или каких-либо других иностранных агентов, также тревожило. В этой связи советским властям не особенно хотелось впускать в страну кого-либо из германской части Польши.