Читаем Вернадский. Дневники 1917-1921. полностью

Вечером вчера, когда благодаря связям С.П. Тимошенко выяснилась возможность выехать с первым этапным поездом в Ростов, в среду утром отправился к Ник. Ив. Палиенко, где находится заболевший Пав. Ив. Новгор[одцев]. У них ночевал. Очень милая жена Пал[иенко] (Елизав[ета] Павл[овна]), так радушно меня пригласила, что я остался. Все бегут, и в Харьк[oвe] паника. Возможна сдача Х[арькова], т. к. сил недостаточно, и хотя войска идут, но неизвестно, чьи подкрепления придут раньше. Считают, что сдача X[арькова], угрожающая угольн[ому] району, почти катастрофа для Добр. армии. С 15.XI должно начаться наступление ДА. Пав.Ив. [Новгородцев] указывает, что до сих пор Деникину удавались все тактич[еские] шаги такого рода. По-видимому, было поражение под Севском благодаря железнодор[ожникам], в тылу испортившим мост. Оказался не на месте Май-Маевский, ничего не делавший, занимавшийся пьянством и любовью. Его сменяют. Сейчас X[арьков] находится в положении города, зависящего от исхода большого сражения. Вечером Погодин принес слухи о взятии добров[ольцами] Сум и ст. Основа, но веры большой слухи не имеют.

В наш вагон набираются бегущие из Харькова Ключаревы, хочет Палиенко и нельзя не взять.

Ясно, что вопрос об организации власти на местах стоит на очереди22. Нельзя [доверять] старым губернат[орам] и генерал губ[ернаторам]. Необходимо что-то вроде Дона и Кубани. Немедленная организация областности. Лучшая форма борьбы с самостийностью: Харьков, Одесса, Киев.

Тарановский и Палиенко рассказывали о прох[ождении] Академии в Харьк[овском] юрид[ическом] фак[ультете]. В конце концов прошло. Прошло и печатание на укр[аинском] яз[ыке]. Я думаю, что будет организовано. Только бы сохранить начатую научную работу. Необходима самодеят[ельность] ученых. Ясен становится план наш с Тим[ошенко] о совещании в Ростове чл[енов] Ком[иссии] произв[одительных] сил Киев[ской] и Петр[оградской] Академий. Правильна мысль Тим[ошенко] о создании сборника «The Production Forces of S[outh] Russia». Я думаю провести через Осваг.

Разговор с Пав. Ив. [Новгородцевым] и другими проф[ессорами] о невозможности киев[ской] власти, об ошибках, вроде назначения Билимовича. П. И. [Новгородцев] защищает. Указывает, что Б[илимович], еще в Одессе встретившись с аппетитами аграриев, говорил ему, что он стоит за помещичью собств[енность], но считаясь с политич[еской] обстановкой и учитывая русских представителей поместного владения, начинает сильно колебаться в своей точке зрения.

П.И.[Новгородцев] продолжает думать о неизбежности восстановления сильной монархич[еской] власти.

Разговор о Польше. Здесь, подобно де Метцу, который считает, что можно обещать многое Польше (и территорию) для достижения ее помощи в данный момент, некоторые ждут спасения от польской помощи. Но другими, как П. И. [Новгородцев], ясно учитывается безумие польской политики между Россией и Германией; обе эти страны возродятся могущественными. Поляки играют на бессилии и раздроблении России. Неужели под Харьк[овом] будет неудача и большевики будут иметь здесь опору и ДА кончится катастрофой ДА?

Мысль и воспоминания о Нют[очке]. Все так ярко. Что-то Е. Д. Ревуцкая? Последние дни она все вспоминается. П. И. [Новгородцев] сообщил известие об аресте С. Фед. [Ольденбурга] 23. Неужели и здесь катастрофа?

19.ХI/[2.XII]

Ночевал у Палиенко. Оказались старые друзья Шаховских по Ярославлю. Разговоры о Шуре, Наташе, Ильюше, Ане |Шаховских], о какой-то старой давно пережитой эпохе.

Чаплыгин скрылся. Какое счастье. Но что теперь переживают в Москве!

В Харькове паника все усиливается и усиливается. Как ком. Слухи благоприятные не встречают отклика. Несомненно, прибывают войска. В Технол[огическом], Коммерч[еском] и др. освобождаются помещения для солдат. В одном Технол[огическом] 2000. Вчера вошли в город «чеченцы» (терские казаки?). Несомненно, Деникин не думал сдавать Xарьков – он был здесь недели полторы назад. Сдача Х[арькова] – нечто вроде катастрофы. Профессора все хотят бежать, и распространяются самые невероятные слухи о проскрипциях.

С нами едет дочка Палиенко. Пал[иенко] с Пав. Ив. [Новгородцевым] уезжают в Ростов в вагоне Деник[ина]. Билеты на Ростов и Симферополь за огр[омные] деньги. По мере увеличения паники растут ставки.

Вчера видел И. А. Красуского, Д. И. Багалея, А. В. Маклецова. Маклецов и Багалей едут с нами.

Разговоры со многими лицами об автономии и организации власти. Неясна еще конструкция и у П. И. [Новгородцева]. Василенко стоит очень определенно за Украину с Киевом в центре. Я ясно чувствую всю искусственность этой схемы. За нее «украинцы», которые в мыслящих слоях Украины составляют ничтожную горсть. Как-то на совещании в Киеве, в небольшом кругу, он говорил об автономии типа Канады. Потом в разговоре со мной он признался, что это он сказал сгоряча. Мне представляется, что между X[арьковом], К[иевом] и Од[ессой] нет связи. Красуский в разговоре тоже подтверждает это.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное