Читаем Вернадский. Дневники 1917-1921. полностью

В ЦК длинные прения по поводу нового выступления ЦК. Текст составлен Шингар[евым] согласно вчерашнему постановлению. Он отражает переживания его в связи с вчерашней городской думой, где он имел успех. Изгоев (говорящий о диктатуре фронтовых комитетов) и Имшенецкий против всяких таких выступлений. Я указывал на необходимость их, как выдвинуто это и вчера. Требует этого общество. Набоков, который был все время против, нашел выход в том, чтобы сделать такие выступления постоянными. Ясны различия в настроении комитета: для всех ясна необходимость перехода к той или иной форме диктатуры, но некоторые надеются выйти из положения путем создания Временн[ого] социал[истического] министерства (без большевиков). Сведения о том, что делается вне Петрограда, ничтожны. О Каледине самые различные. Аджемов считает, что верные данные о том, что у него мало войск и настоящей силы он не имеет. Слухи о занятии им Воронежа и Харькова некоторыми с читаются воен[ной] хитр[остью]. Волков очень ярко выдвинул элемент немецк[ого] участия в большевизме. Это общее мнение. Шинг[арев] поставил на обсуждение в следующем заседании вопрос о вероятном занятии в ближайшее время Петрограда немцами и поставил вопрос о нашем положении. Невольно вновь поставил себе вопрос, что делать лично мне: оставаться?

В промежутке у Лели. Они спокойные в своем отчаянии. Передает городские толки о герц[оге] Мекленбургском как о регенте от Вильгельма в Петрограде. Обыватель ждет немца как избавителя!

У Демьянова заседание тяжелое 49. Хижняков нарисовал мрачную картину Москвы50. В сущности, массы за большевиков. Защищают офицеры, студенты, юнкера, добровольцы. С.-р., их центр[альный] ком[итет], который пока держится твердо, переживают трагедию – они очутились без солдат и оказались под защитой буржуазии – вооруженных юнкеров и офицеров. Неужели погибнет Кремль с его вековыми сокровищами от тяжелой артиллерии большевиков? В Москве студент опять «враг народа». Дурак Никитин держится твердо; характер у него есть – но ума и сознания этого у него нет. Ведь ужасно, что и революционное прав[ительство] аналогично царскому – те же Штюрмеры, Макаровы, Голицыны, Маклаковы – здесь и Никитины, Некрасовы, Малянтовичи... Братья Малянтовичи уехали от нас, чтобы пробраться к правительству, и не добрались до него, спрятались? Трусы?

Сегодня Некрасов подтвердил слух о немецком десанте в Финляндии. Раньше отрицал. Чувствую полное презрение к этому ничтожному человеку, принесшему России такой огромный вред. Раньше он отрицал десант. Уехав из Финл[яндии], даже не обеспечил себе информации. Разговор о намерении большевиков захватить 250 млн. из Государственного б[анка]. Мысль о перевозе их в гор[одскую] думу оставлена. Фридман указывает, что пока ни один рубль ими не взят – но не надолго. Оформлена выдача 10 млн. городской думе и эмиссион[ное] право Барка на 1 мильярд. Рассказывал Хижняков, что правительство не объявилось в Москве, как хотел Прокопович, вследствие его непопулярности. Лично Прокопович имеет там большое влияние. Верховский уехал на фронт – ему придают значение. Но кто придает? Любопытно, что мысль о немцах очень мало их всех занимает.

Малявкин о кукерских сланцах. Пытался добыть денег. Считает, что это для Петр[ограда] великое будущее: жидкое топливо в неограниченном количестве. Среди разрушений все цепляется жизнь.

По городу безумные процессии победивших большевиков.

Любопытно, что в несчастной попытке юнкер[ского) выступления 29—30-го играл роль Пуришкевич. Сергей [Ольденбург], работающий все еще в след[ственной] ком[иссии]51, говорит о необычном сходстве психологии и организации черной сотни с большевиками. Викжель, о предательстве которого говорят обе стороны, не связан ли с рухловск[ими] черносотенниками?

Вечером была Е. Д. Булич. Булич приходила переговорить о выступлении в данный момент профессоров (согл[асно] совещанию) на Ж[енских] к[урсах] и о их же мерах для освобождения Карташева. Надо через Академический союз.

Вечером работал над сероводородами. Много двинул.

4.XI. Утро

Вчера утром писал эти заметки и затем в мелочах. Засед[ание] ЦК у С. Вл. [Паниной]. Обсуждался вопрос о связи между районами и партийн[ыми] деятелями. Общие вопросы отложены ввиду отсутствия Панин[ой], Набок[ова], Обол[енского] (в Ком[итете] спас[ения] ) 52.

5.ХI. Утро

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное