Вернадский. Дневники 1917-1921.

Прочел письма «Из Полтавы» В. Г. Короленко. Несомненно, очень тяжелые факты злоупотребления властью он описывает – но сейчас не это дело печати: так или иначе ДА – единственная сила, могущая вывести Россию из тупика и болота, куда завела ее бездарная старая власть и еще более бездарная и циничная социалистическая. Этого Кор[оленко] не чувствует. Для него большевизм и ДА – явления о д н о г о п о р я д к а. В этом мы сошлись с Ваней Жедр[инским], и он очень правильно рассуждал о том, что Кор[оленко] ничему не научился и что он должен всегда оценивать свои шаги и характер своей печатной проповеди. Но рядом сейчас же, говоря об аграрной программе, Ваня стал в положение Кор[оленко]. Он хочет защищать крупное землевладение: без него Россия погибнет, и несправедливо решать его, как хотят, ограничивая права помещиков, в пользу крестьян. Точно у них есть сила остановить движение.

Он думает, с помощью армии – но мы видим какова аграрная реформа (напр[имер], у казаков), когда мы сталкиваемся с требованиями армии. Здесь то же самое, что у Рябушинских: патриотизм патриотизмом – а выгоды выгодами. И русские помещики продолжают борьбу за землю. Погубят они этим цепляньем Россию – да и хозяева в среднем они никудышные. Мужик немногим – в среднем – хуже.

Был у Ушинского. Очень подавлен. Хочет бросать свой пост (пом[ощник] главнонач[альствующего] сан[итарной] частью Ю[га] России) – не сошелся с людьми; идет бестолочь, не делается то, что должно делаться.

Вчера с С.Пр. [Тимошенко] сидели несколько часов, составляя проекты в связи с Акад[емией] н[аук]. Снесли их вечером к Малинов[скому] и Новгор[одцеву] и еще с ними имели разговор. Выдвинул мысль об опросе университетов юга (Харьк[ов], Киев, Одесса, Ростов, Симфероп[оль]) о кандидатах в академики. Председ[ателем] Комитета выдвигаю Тарановск[ого]. Мне кажется, мне лучше быть только членом.

Сын писал о том. что в Харьк[ове] я имел интервью, где я говорил о языке (необходимости укр[аинского] яз[ыка] в делопроиз[водстве] Ак[адемии] н[аук]). Удивительно, откуда сие? Никаких разговоров я об этом не имел, кроме как с Багал[еем] и его семьей (Татаринов). Неужели Б[агалей] пустил?

Вчера вечером заходил С.Л. Франкфурт – говорил о той безалаберщине, которая идет в аграрн[ом] вопросе. У большевиков гипертрофия аппарата управления, здесь его недоразвитие. Нет людей, которые знают, чего [хотят], и умеют вести. Выдвигают на пост Ал. Д. Билимовича, который, кажется, очень этого хочет. Согласен с Фр[анкфуртом], что это будет большая ошибка. Говорил с ним о необходимости выдвинуть Черненк[ова] и Мануйл[ова] (не как министров, но как специалистов). Ф[ранкфурт] указывает как министра земледелия – Кияницына и харьковского Кузнецова, предс[едателя] С[ельско]х[озяйственного] общ[ества].

В связи с Билимовичем и Кияницыным писал Новгор[одцеву). Тимошенко говорит, что П[авел И[ванович] поддерживает Бил[имовича] – то же самое указывает и Франкфурт.

Ростов – Харьков. 21.IX/[4.Х.1]919

Удивительно любезны Сол. Льв. и Вера Ник. Минцы— несомненно, талантливая еврейская семья (еврейка ли жена?) с интересами и научными, и активными. Я совершенно подавлен их предупредительностью и любезностью. Несомненно, это хорошие типы той работы, которая столь необходима для будущего – капиталист[ической] организации и творчества, к которой русские интеллигенты привыкли относиться отрицательно. Познакомился с младшим братом Минца, учеником Лазарева, который хочет вернуться назад в Физич[еский| институт в Москве и сейчас здесь пытается организовать производство гальванических элементов. Ищет нужных графитов. Говорили с ним о южных месторождениях. Поразительна в этом смысле энергия этих людей для проявления ее в сторону активности – money, но не только бумажные ценности, но реальных. Как говорил мне С[оломон] Л[ьвович] и как я видел из его разговоров – он оценивает работу не тогда, когда она дает денежный доход, а когда она увеличивает реальные ценности.

Перед отъездом имел еще разговор с Новг[ородцевым] и Спекторск[им] об Академии и библиотеке. Придется мне быть председ[ателем] Комитета – они указывают, что назначение другого им неудобно, п[отому] ч[то] может быть истолковано как акт недоверия ко мне.

Франкфурт в разговоре со мной говорил, что он для Уч[еного] ком[итета] не решается ничего сделать. Стать на ту точку зрения, на какую стал я – он не может, ибо считается с мнением окружающих. Меня и Т[арановского] будут украинцы бранить и считать, что мы их предали (он выражался не так). Я ему говорил, что для меня это все равно и что я действую согласно своему убежден[ию],не обращая внимания на то, что будут говорить.

По совету Минца написал письмо в редакц[ию] «Приазов[ского| края» в связи с тем, что там писалось о русском языке в Укр[аинской] Акад[емии])⁶⁷.