Верность

Я ненавидела себя за подобные ощущения. Мне было противно находиться в своем лагере, поскольку я хотела сейчас очутиться в другом месте. Ну что я за чудовище, если после всего, что Хейден сказал и сделал, я по-прежнему стремилась к нему? Какая же я черствая, бездушная особа, если при встрече с родным братом не ощущаю ни капельки радости? Может, прав был Хейден, прогнав меня?

Мы подошли к дому, где находился кабинет Селта. Ударила мысль: а ведь однажды Джоуна уже вел меня к отцу на разговор. Перед глазами мелькнула первая встреча с Хейденом у нас в лагере. Я вспомнила, как поймала его, услышав грохот на керосиновом складе. Обнаружив, что он не один, отпустила. Джоуна меня ругал за слабость и за то, что упустила врага. В таких красках он расписал происшедшее Селту. Я помнила гнев, вспыхнувший от упрека в слабости. Помнила свое желание: если представится случай, искупить вину и доказать, что я не слабее других.

Сейчас такая мысль казалась смехотворной. Я никоим образом не могла знать, что по уши влюблюсь в парня, которого едва не застрелила в первую встречу. Не знала я о том, как он непоправимо разобьет все мои чувства к нему. Но я все равно никогда бы не смогла его убить. Пусть мне сейчас было очень паршиво, я прожила столько удивительных мгновений, и каждое того стоило.

Резкий стук в дверь вытолкнул меня из неумолимого потока мыслей. Я моргнула, пытаясь собраться.

– Входите, – послышался негромкий голос Селта.

Джоуна взглянул на меня (его взгляд мог бы сойти за улыбку), открыл дверь и вошел. Я вошла следом, оказавшись за мускулистой спиной брата.

– Селт, тут такое дело…

Я выглянула из-за плеча Джоуны. Селт всматривался в какой-то чертеж или карту и при этом сжимал пальцами виски, словно у него болела голова.

– Минутку, – ответил отец, не поднимая головы.

Я тихо закрыла дверь и застыла. Трагическое оцепенение не проходило.

Отец продолжал рассматривать карту. Через какое-то время, показавшееся мне вечностью, он глубоко вздохнул и провел ладонями по лицу, закрыв глаза. Руки опустились на стол, а глаза оставались закрытыми, словно он сортировал свои мысли, распихивая их по мозговым полочкам. Потом он открыл глаза, мельком взглянул на Джоуну и увидел меня.

– Грейс, – прошептал отец, ошалело уставившись на меня.

Впервые за все это время я почувствовала тяжелые удары сердца – доказательство, что я еще жива. Несколько секунд отец сидел и смотрел на меня, потом дернулся.

– Грейс, – повторил он, вскакивая со стула и торопливо обегая стол. – Моя маленькая девочка.

Подбежав ко мне, отец заключил меня в объятия. Его прикосновение, его руки, сомкнувшиеся вокруг меня, мгновенно сокрушили стену, сдерживавшую мои чувства. Стена рассыпалась в прах. Эмоции хлынули волной, выжимая из горла рыдания. Если бы не отцовские руки, я бы рухнула на пол. Они держали меня, и потому я смогла ответить на отцовское объятие своим.

– Отец, – глухо произнесла я, утыкаясь в его плечо.

Дальше сдерживать слезы я не могла. Голова закружилась. А может, это мир вокруг меня закружился, увлекая за собой, чтобы потом я упала и рассыпалась на мелкие кусочки. По щекам струились горячие слезы. Казалось, в груди появилась дыра. Сердце в полной мере прочувствовало, каково находиться в оцепенении.

– Все хорошо, Грейси, – нежно шептал отец. – Ты теперь в безопасности.

Он крепко меня обнимал, позволяя выплакаться у него на груди. Отец ошибался, думая, будто мои слезы вызваны радостью возвращения домой. Честно говоря, я сама не знала, что сейчас чувствую. Оглушительная боль от расставания с Хейденом наконец догнала меня, но были и другие эмоции. Облегчение, слабая вспышка счастья и совсем тоненький ломтик любви и радости воссоединения с родными.

Я чихнула, пытаясь взять себя в руки и поглубже вдохнуть. Воздух обжигал горло. Я не сомневалась, что глаза у меня сейчас красные и припухшие, но меня это не волновало. Сейчас я испробовала лишь кусочек душевной муки. В полной мере она ударит по мне потом, в чем я не сомневалась.

Селт выпустил меня из объятий и отошел, глядя на меня с мягкой улыбкой. Он был потрясен и ласково гладил меня по плечам – так он успокаивал меня в детстве, после очередной ссоры с Джоуной и иных огорчений.

– Грейс, ты вернулась домой, – произнес он. – К своим.

Но мои ощущения не соответствовали этим словам. Я не знала, кого теперь считать своими. Даже сейчас я испытывала отчетливое желание вернуться в Блэкуинг. Слишком много событий произошло там со мной. Я и сама сильно изменилась, поэтому «свои» остались у меня в Блэкуинге, и мое место было там. С Хейденом.

Увы, вернуться туда я никак не могла. Колесо событий сделало полный оборот. Я вернулась в Грейстоун, но смотрела на него новыми глазами.

– Садись, Грейси. Представляю, сколько ты натерпелась, – все тем же ласковым тоном произнес отец, предлагая мне стул напротив своего.

Джоуна, все это время не проронивший ни слова, уселся на соседний стул. Отец вернулся на свое место, но не сводил с меня глаз.

– Вот, выпей чаю. – он пододвинул мне кружку. – Только что себе заварил, но думаю, тебе нужнее.