Верность

Позабыв всякую осторожность, я пересекла границу леса и очутилась на окраине лагеря. Здесь не было никого, но мне предстоял последний отрезок пути по лагерю. Я бежала среди хижин, направляясь к центру Блэкуинга. Наступили сумерки. В это время Хейден всегда находился где-то в центральной части. Я устремилась в том направлении.

Немногие прохожие, мимо которых я проносилась, останавливались и оторопело смотрели мне вслед. Мне было не до них. Главное – поскорее добраться до Хейдена и предупредить его о затеваемой войне. Дорожка резко свернула влево. Это был кратчайший путь к центру. Завернув за угол, я увидела знакомую площадь. До нее оставалось не больше ста ярдов.

Стоило мне увидеть Хейдена, и я едва не споткнулась. Он стоял спиной ко мне, окруженный толпой. Даже издали было видно, как он напряжен. Ссутулив плечи, он водил рукой по волосам. Я не знала, о чем он говорит с людьми, но чувствовала: Хейдену сейчас очень туго.

Все это я оценивала на бегу. До Хейдена оставалось ярдов пятьдесят, но он по-прежнему меня не видел. Собравшиеся тоже меня не видели, поскольку их внимание было поглощено Хейденом. Мои легкие угрожали сгореть, а ноги – подогнуться, но я почти добежала.

Осталось двадцать пять ярдов.

Потом – двадцать.

Пятнадцать.

Я уже собиралась окликнуть Хейдена, когда чья-то широкая ладонь зажала мне рот и с силой потянула назад. Меня уволокли с дорожки и спешно потащили к хижине, стена которой загородила обзор. Хейден исчез с моих глаз.

Я не знала, кто на меня напал, но инстинктивно принялась отбиваться, вырываться, лягаться, колотить и царапать противника. Увы, почти все силы я растратила на бег. К тому же противник, по-прежнему мне неизвестный, был значительно сильнее меня. Я отчаянно пыхтела, раздувая ноздри, и не могла даже сдавленно вскрикнуть. Взявший меня в плен наклонился и, царапая висок грубой и колкой щетиной на подбородке, спросил:

– И куда это ты собралась?

У меня застыла кровь. Я моментально узнала голос. Да и можно ли его не вспомнить, когда этот самый вопрос я уже слышала? Мне не почудилось: характерный голос с нездоровой хрипотцой, знакомая жесткая хватка, а теперь еще и отвратительная щетина, колющая мне кожу.

Кто бы мог подумать, что в десяти шагах от Хейдена я нарвусь на самого злейшего своего врага во всем Блэкуинге – Барроу?

Хейден

Я стиснул зубы, пытаясь справиться с охватившим меня отчаянием. В глазах потемнело, и не только оттого, что сгущались сумерки. Я резко выдохнул, стараясь хоть как-то успокоиться. Меня окружало слишком много людей, говоривших разом и требовавших сведений, которые я не мог и не хотел разглашать. Каждый из собравшихся стремился завладеть моим вниманием, окликая по имени и задавая свой вопрос.

– Хейден, как ты мог так поступить с нами?

– Так мы теперь в опасности?

– Хейден, она – враг!

– Если мы погибнем, то по твоей вине.

– Хейден, зачем ты это сделал?

Вопросы градом сыпались на меня, бомбардировали отовсюду. Все попытки остановить их поток оканчивались ничем. С момента, когда Барроу сделал свое громкое заявление, прошло больше часа. Как бы я ни пытался успокоить собравшихся, как бы ни заверял, что им ничего не грозит, мои усилия шли прахом. Никто не слушал моих доводов, а паника, которую жаждал посеять Барроу, давала пышные всходы, овладев умами.

Тут куда уж проще: Барроу считал, что я более не гожусь в командиры лагеря. Недостоин. Сместив меня, он рассчитывал сам возглавить лагерь. По правде говоря, я и не напрашивался на лидерство. Меня поставили перед фактом. Я тогда был не только слишком молод. Я был слишком неопытен и слаб. Восемнадцать – не тот возраст, чтобы становиться командиром. С тех пор прошло три года. Я очень многому научился. Главное, мне удавалось обеспечивать безопасность лагеря.

Сейчас уже не имело значения, просился я на этот пост или нет. Я был командиром Блэкуинга и намеревался им оставаться. На мне лежала ответственность, и я не собирался от нее отказываться из-за нескольких помех и разбитого сердца.

Кто-то взял меня за руку, заставив поднять голову и посмотреть на собравшихся. Отчаянные крики слились в один оглушительный поток, ударив по мне со всей силой. Я вглядывался в лица и вдруг увидел знакомые темно-карие глаза. Докк.

– Хейден, – с неизменным спокойствием заговорил он. – Люди тебя послушают, если ты им объяснишь. Не всё подряд, но достаточно, чтобы их успокоить. Они тебе доверяют.

Его неторопливая речь составляла разительный контраст с выкриками из толпы. Мне сразу стало легче. До сих пор в меня летели серьезные обвинения, которые только ранили и усугубляли мое отчаяние.

– Всем заткнуться! – заорал я, более не в силах выслушивать этот оглушающий гул.

Как по мановению волшебной палочки, вокруг стало тихо. Все разговоры прекратились. Люди не сводили с меня глаз, ожидая моего ответа.