Верность

Дрожащей рукой я потянулась к рамке и случайно смахнула кипу бумаг. Они разлетелись по всему столу.

– Растяпа, – пробормотала я, досадуя, что нарушила порядок на отцовском столе.

Я попыталась спешно собрать бумаги. Трясущиеся руки меня не слушались. Хуже того, я почувствовала, что из глаз вот-вот снова польются эти дурацкие слезы.

«Умница, Грейс. Давай устраивай хаос из того, что у тебя осталось от отца».

Мысленно отчитывая себя, я сделала вторую попытку упорядочить бумаги, попутно стараясь подавить желание заплакать. Я почти собрала всю кипу, когда вдруг заметила под бумагами какой-то крупный лист, разложенный во всю длину. Мне был виден лишь маленький участок, но и этого хватило, чтобы застыть на месте.

Это был не просто крупный лист бумаги. Это была карта.

Дрожащими руками я принялась снимать с нее другие бумаги. Оказалось, карта занимала бо́льшую часть стола. Вскоре я поняла, что она отображает. Я стала расчищать ее быстрее, сбрасывая бумажный хлам как попало. Наконец она оказалась свободна.

Передо мной находилась очень подробная карта Блэкуинга, снабженная бесчисленными пометками и значками.

Чем пристальнее я всматривалась в эти значки, тем страшнее мне становилось. Со всех сторон к лагерю тянулись стрелки, сходясь в определенных точках вокруг границы. Части лагеря были подписаны жирными буквами и подсвечены текстовыделителем. «Склад боеприпасов», «Продуктовый склад»… От одной надписи у меня заледенела кровь: «Лидер».

Достаточно скоро я разобралась с назначением карты. Линии и стрелки, соединенные со словами и пояснениями, ясно указывали: передо мною не просто план вражеского лагеря, а нечто куда более опасное. Это была схема боевых действий по захвату Блэкуинга.

Громкий лязг открывшейся двери заставил меня подскочить на стуле. Подняв глаза от карты, я увидела, как в кабинет вваливается Джоуна. Обозрев обстановку, он тут же догадался о моем «открытии». Оно очень многое объясняло. Теперь понятно, почему Селт все это время был так плотно занят и не покидал кабинета, пока совсем не ослаб. Выбрав самых надежных из числа своих помощников, он передавал им сведения по Блэкуингу.

Они замышляли войну, и отец готовил преемников, которые ее начнут после его смерти.

– Что это? – тихо и сердито спросила я, в упор глядя на Джоуну.

Он постоянно находился при отце и участвовал во всех совещаниях.

– Что ты тут делаешь? – спросил брат, не отвечая на мой вопрос.

Джоуна явно не ожидал застать меня здесь и теперь пытался сориентироваться.

– Джоуна, что это такое?

Он тяжело вздохнул, проведя ладонью по лицу:

– Думаю, ты и сама уже догадалась.

– Я хочу услышать от тебя, – прошипела я.

От их замысла мне становилось все страшнее. Атака на Блэкуинг была направлена не только на тех, кто вооружен и способен дать отпор. Они планировали нападение на всех обитателей лагеря: мужчин, женщин, детей, молодых, стариков. На всех без разбору. Если Грейстоун начнет войну без предупреждения, в Блэкуинге пострадают все.

Все погибнут.

– Грейс, у нас истощаются запасы всего. Мы возвращаемся из вылазок с пустыми руками, и такое случается все чаще… Мы давно знали: когда-нибудь в городе ничего не останется. И вот… эти времена пришли.

– И поэтому вы решили начать войну с Блэкуингом?

Я не могла говорить спокойно и почти кричала. Джоуна изумленно моргнул.

– Почему тебя это так волнует? – с искренним недоумением спросил он.

– Потому что… нельзя так поступать! Разве ты не понимаешь, к чему это приведет? Ты начнешь войну с Блэкуингом… большинство погибнет сразу. Уцелевшие перемрут потом, поскольку ты и твои сообщники унесете из лагеря все, что только можно. Джоуна, они ведь люди.

Неужели брат не понимал простых вещей? Неужели не видел всю чудовищность этой затеи?

Налеты, мелкое воровство в чужом лагере – такое было в порядке вещей. Здесь прихватили одно, там другое. Но устроить полномасштабную войну на уничтожение вражеского лагеря?!

Это было бесчеловечно.

– Мы, Грейс, тоже люди, – помрачнев, напомнил мне Джоуна. – Ты предпочтешь, чтобы вместо них гибли мы?

– Я не хочу вообще ничьей гибели, – твердо заявила я.

Я стояла со стиснутыми зубами, судорожно дыша и чувствуя, как каждый вдох и выдох обжигает ноздри.

– Кому-то все равно придется умереть. Ресурсов на всех не хватает. Грейс, тут логика простая: или мы, или они, – ответил он тоном взрослого, вынужденного что-то объяснять пятилетней девчонке.

Да, с точки зрения логики он был прав. Все мы знали: рано или поздно так случится. Вылазки в город станут бесцельным занятием, и нам придется искать другие способы выживания. И вот этот день настал.

– Это недопустимо, – заявила я брату. – Ты не смеешь их убивать. Люди из чужого лагеря – не значит враги. Там много хороших людей.

– Которые держали тебя в плену! – загремел Джоуна, уставший спорить со мной.

– Но я осталась жива, если ты до сих пор этого не заметил! Мне там не сделали ничего плохого. Наоборот, эти люди спасли меня от смерти, после того как ты бросил меня раненую и сбежал! – крикнула я, не в силах сдерживать гнев.