Верность

В утреннем сумраке София поднимала железные ставни хозяйственного магазина. Зимой они открывались раньше: в полвосьмого. Толкнув дверь, она замерла на месте: бумажный пакет, привязанный за красную ленточку, свисал со стеллажа у витрины. Обернувшись на парковку Ларго Бордони, она надеялась увидеть серебристый «Гольф»: в прошлый раз Томмазо ждал в машине, чтобы не пропустить ее реакцию на сюрприз.

С пакетом в руках она вошла в магазин, зажгла свет и заглянула внутрь: в пакете были эклеры с ореховым кремом. Подумала, что стала привыкать к сюрпризам, как жители Римини привыкают к праздничному настроению. Ее пугало, что это все из-за возраста: тридцатилетие – время привыкания и запоздалых бунтов. Под видом бунта она постриглась под мальчика и встречалась с мужчиной, который тайком приносил ей завтраки на работу. Прикрыв глаза, она с наслаждением съела пирожные в полумраке; по утрам в магазине всегда стоял запах древесины.

Поблагодарила Томмазо, отправив восклицательный знак – это было их символом. Затем включила освещение, радио и окинула взглядом магазин – все ли на своих местах. Выставила на стеллажи подставки под вазоны и лейки для полива. Было холодно, и от моря поднимался туман, который вряд ли рассеется раньше полудня. В магазине все еще стояла витрина с товарами для дома, не проданными в праздники, можно было снизить цену на тридцать процентов, ничего не убирая, – она не любила разбирать рождественские витрины. София прошла за прилавок, с вешалки на нее смотрел синий рабочий халат, мама проходила в нем десять лет, и недавно отец снова принес его в магазин. Он придет ближе к полудню и скажет, что в приличном магазине нужно стоять у прилавка в рабочей одежде, но она пропустит его замечание мимо ушей.

Через три года после побега из Милана она уговорила отца вернуться в магазин. Когда она выставляла фотографии в «Инстаграме» – стеллажи с товарами или угол прилавка с книгой на первом плане, – они собирали не менее двухсот пятидесяти лайков. Словно и по ту сторону экрана разделяли ее чувства: книги пускали в ней корни только тогда, когда она проживала их на рабочем месте, за прилавком. Хотя порой ей достаточно было взглянуть на вывеску «Хозяйственные товары Казадеи», чтобы ощутить нечто похожее на радость.

Без десяти восемь появился первый покупатель, искавший штукатурку, два десятка обойных гвоздей и четыре железных дюбеля. На своих сильных ногах София забралась на стремянке к верхним полкам с товаром, затем упаковала гвозди и дюбеля в газетную бумагу. Дала сдачу и, как только за клиентом захлопнулась дверь, решила, что пора. Вытащила из сумки «Сильвию» Леонарда Майклса. На обложке кирпичного цвета была изображена женщина в постели с обнаженной грудью: это была история о возвращении домой после учебы в университете. Девушка и парень, непорочная молодость, огромный Нью-Йорк и довлеющая над ними судьба.

Она несколько раз сфотографировала книгу при правильном освещении, затем обернула в бумагу, в которую заворачивала покупки, и опустила в толстый почтовый конверт. Запечатала бандероль и с замиранием сердца вывела адрес печатными буквами.

Карло поднял сумки и заспешил по улице к Навильи, на подходе к книжному магазину у него появилась одышка. Зайдя внутрь, поздоровался, достал книги, выложил их стопкой на прилавок и стал ждать, когда назовут цену. Ему могли предложить за них восемьдесят пять евро. Отлично, согласился он: ему было неловко торговаться. Стыдливо оглянулся кругом: для себя он решил, что эти деньги потратит на Маргериту – ужин в ресторане или букет цветов. На вырученные в прошлый раз тридцать пять евро он купил себе шерстяной галстук. Карло протянул документ, заполнил бланк, вместе с паспортом ему выдали наличные. Поблагодарив, поинтересовался, не нужны ли им сотрудники.

– Оставьте свое резюме. К сожалению, на данный момент у нас нет свободных вакансий.

Кивнув на прощание, он вышел из магазина. Крепко сжав банкноты в руке, перешел по железному мосту на противоположную сторону; от холода над водой струился пар. Вокруг не было ни души, порой ему казалось, что он остался в Милане совершенно один. Взглянув на часы, заторопился, на ходу свернул тканевые сумки и вошел с ними в бар. Ее еще не было. Выбрал столик в углу и заказал кофе. Не спускал глаз со входа, пока ему не принесли заказ. Наконец с занятым видом показалась она с двумя каталогами.

– Привет, – сказала она, разматывая шарф.

– Прости, что ради меня тебе пришлось сюда тащиться.

– Сегодня на работе тишина, я же тебе говорила. – И заказала себе кофе. – Как дела?

– Теща сломала бедро.

– Ой! Сочувствую.

– Теперь вот лежит в больнице.

– Ну а ты?

– По утрам – нормально.

– А потом не знаешь чем себя занять.

Он кивнул.

– С тех пор как ты уволился, из Микеле и слова не вытянешь. – Ее скулы зарделись от холода. – Я скучаю по тебе.

Его взгляд стал серьезным.

– Почему только два каталога?

– На Канаде ты заработаешь на треть больше. Второй – о Шотландии – вообще сделаешь одной левой. Срок – конец февраля.

– Сколько?

– Восемьсот пятьдесят, но сразу же пришли счет.