Верность

Поставив пластинку на место, Маргерита прошла в ванную. Достала упаковку одноразовых пеленок и чистый подгузник, наполнила теплой водой тазик, нашла губки и полотенца, налила горячей воды в кувшин, достала клеенку, нейтральное мыло, ведерко и поставила все это на столик на колесиках, который остался от отца. Прикатила столик в гостиную. Подошла к кровати и повернула ручку, чтобы поднять матрас.

– Тебе удобно?

Анна кивнула.

Погладив маму по плечу, Маргерита чмокнула ее в щеку и, взявшись за бок, попробовала ее наклонить: Анна застонала от боли. Трубка от катетера мешала ей двигаться, Маргерита опорожнила наполовину заполненный мочеприемник. Придерживая Анну за плечи, Маргерита передвинула ее на правую сторону кровати, затем постелила клеенку и полотенце поверх простыни.

– Сейчас все сделаем.

Анна лежала с закрытыми глазами, отвернувшись к стене.

– Сейчас все сделаем, мам.

Маргерита налила немного горячей воды в тазик, распаковала губки, опустила их в воду, сняла колпачок с жидкого мыла.

– Вчера вы с Карло немного пошумели, а, солнышко? – Анна вытянула шею, чтобы видеть, чем занята дочь.

– Мы? – Подняв мамину ночную сорочку, Маргерита чуть не задохнулась от неприятного запаха. – Мы смотрели фильм на компьютере – шумели там.

– Какой фильм?

– С Лорен и Мастроянни. – Маргерита хватала воздух ртом.

– И из-за чего это Лорен так кричала?

Маргерита молча отклеила липучки с одной стороны памперса, затем ответила:

– Из-за Мастроянни и его прошлого.

– Какого еще прошлого?

– Из-за сладкой жизни, которая закончилась.

– В свое время он был звездой, потом почти не снимался. Кстати, когда у Карло собеседование?

Маргерита задрала перекрученную мамину майку до самого бюстгальтера:

– Послезавтра.

– У него есть все шансы.

– Ему уже сорок четыре!

– Ну, у сорокачетырехлетних ведь больше опыта, разве не так?

– В наше время в таком возрасте ты уже полутруп. Однако проблема не только в работе.

Анна положила руку в гипсе себе на грудь:

– Мне показалось или я слышала слово «ипотека»?

– Раздвинь-ка чуть-чуть ноги, пожалуйста. – Маргерита сдержала рвотный позыв, уткнувшись носом в майку, затем снова посмотрела на мать и отстегнула последнюю липучку. – Вас, послевоенное поколение, волнуют только деньги.

– Потому что к семейной жизни мы приспосабливались быстро.

Маргерита перевела на нее взгляд.

Анна не шутила.

– Умение приспосабливаться давало свободу, солнышко.

– А я вот не умею приспосабливаться.

– Ты всегда избегала трудностей.

Взявшись за переднюю часть памперса, Маргерита потянула его на себя, при этом она смотрела на мать и улыбалась, потом опустила голову: полотенце и пальцы измазались в дерьме.

– Во что я превратилась…

– Ты у меня красавица.

Убрав подальше памперс, она взялась за тазик с водой. Ей объяснили, что для того, чтобы не занести инфекцию, подмывать нужно от пупка сверху вниз.

– Вода не слишком горячая?

– А насчет Мастроянни – бери быка за рога. – Анна утвердительно кивнула. – Вода нормальная. Взять быка за рога – это всегда работает.

Маргерита прошлась губкой один раз, прикрывая локтем нос и наклоняясь, чтобы ее не было видно. Держа в руке мочалку, она старалась смотреть в сторону. Затем наконец решилась и взглянула собственно на то, что она мыла. Она могла бы поклясться, что перед ней юная девушка. Маргерита медленно водила губкой – сверху вниз, ополаскивала – сверху вниз, отжимала – сверху вниз, снова аккуратно ополаскивала, чтобы не задеть катетер. Затем выбросила губку в ведро и взяла в руки новую.

– Мам, а ты когда-нибудь сомневалась в папе?

– Тихонько, солнышко, не спеши. – Анна задумчиво вздохнула. – Конечно же, сомневалась. Я и в себе сомневалась. Но тогда было другое время.

– Так что?

– Так что бери быка за рога, – улыбнулась она, вздохнула и закашлялась. Маргерита подождала, пока пройдет приступ кашля. Затем поцеловала Анну в лоб.

– Ты у меня красавица, поняла?

Измазав край повязки, Маргерита принялась оттирать марлю, отчего Анна пронзительно вскрикнула.

– Так сильно болит?

– Есть немного.

– Нога распухла, но, думаю, так и должно быть, – проговорила она, осторожно продолжив процедуру. – Надо показать медсестре.

– И вообще, я на стороне Лорен. И ты это знаешь.

Маргерита кивнула и чистым полотенцем принялась вытирать Анну, вдыхая запах вымытого тела. Чтобы просушить влажную простыню, она взяла в ванной с полки над раковиной фен. Высушив постельное белье, прежде чем выключить прибор, направила горячую струю и на Анну.

Та рассмеялась.

Поставив все на тележку, она укатила ее в ванную и закрылась изнутри. Прислонилась к стене и прикрыла глаза. Руки гудели; сжимая и разжимая кулаки, она подумала: вымыть маму, вымыть ее хорошенько и без испуга – вот что ей требовалось сделать. Прижавшись спиной к прохладной плитке, немного успокоилась и встряхнулась. Хотела было подойти к раковине, но так и осталась стоять на месте. Взяла в руки телефон и набрала мужа; когда после трех гудков в трубке раздался его голос, сказала:

– Просто хотела тебя услышать.

Различив в голосе жены хриплые нотки, он поинтересовался, что случилось.

На что она ответила:

– Ничего, просто позвонила.