Верность виконтессы. На службе Ее Величества

Нельзя сказать, что Сабина подружилась с Хайфой, но они научились ловко избегать упоминаний о Габриэле. Обе уже лучше говорили на лингва-франка, поэтому беседовали друг с другом с большим удовольствием. В основном они болтали после заката за чашей шербета. Хайфа научила гостью, как правильно возлежать на подушках, и Сабина перестала бояться есть и пить полулежа. Под тихую мелодию лютни собеседницы обменивались дневными впечатлениями, пили ароматный шербет и ели восточные сладости. Особенно Сабине полюбилась вяленая дыня: каждый вечер она съедала все до последнего кусочка. Каждый вечер вазочка с дыней была все объемнее.

- Я, наверное, уничтожила все запасы этого вкуснейшего лакомства в вашем доме? - рассмеялась как-то Сабина.

- Не переживайте, есть еще запасы на дамасском рынке. Их-то вы точно не сможете одолеть, - радушно отозвалась Хайфа. - Главное, чтобы это не принесло вам вреда, а так ешьте на здоровье. Вас по утрам еще подташнивает?

Сабина чувствовала себя на удивление неплохо. Приступы тошноты ее почти уже не мучили, а остальное на фоне острой тоски по мужу казалось малозначительным.

- Уже нет, - ответила она и тут же хитро улыбнулась. - Ребенок, наверное, понимает, как сильно мама тревожится за папу, и до поры до времени решил не беспокоить меня.

Кроме Хайфы Сабина много общалась с Алексеем, которого заметила не сразу. Поначалу она, как и в доме Малика, выходила в сад только по вечерам, считая, что он пуст, и лишь спустя пару недель заметила, что за ней исподволь наблюдает интересный блондин.

Виконтесса натыкалась на его пристальный, со смешливыми искорками взор в самых разных местах: у фонтана, в глубине беседки, ловила его взгляд, устремленный на нее поверх кустарника. Очевидно, незнакомца отпугивало ее хмурое, часто заплаканное лицо, поэтому он ни разу не попытался с ней заговорить. Мужчина был не таким рослым, как Габриэль, но все же довольно высоким. Развитые плечи и руки выдавали, что он знаком с воинским искусством, а красивое улыбчивое лицо с ярко-голубыми глазами невольно приковывало внимание.

Как-то, не выдержав, Сабина сама расспросила хозяйку дома о симпатичном мужчине, часто гуляющем в саду. Глаза Хайфы странно блеснули, как будто у нее в голове пронеслась некая важная мысль. Сарацинка охотно и в подробностях рассказала историю появления в своем доме новгородца по имени Алексей, купленного на невольничьем рынке в Алеппо. И сразу же предложила:

- Вы не возражаете, если я приглашу его выпить с нами традиционную вечернюю чашу шербета? Алексей очень занимательный собеседник. Он весьма образован, а повидал столько, что на несколько жизней хватит.

- Так он христианин? Конечно, я не возражаю!

Отныне их ежевечерние беседы проходили в компании веселого Алексея. Он и впрямь много знал, легко поддерживал любую тему разговора, говорил сочно и с тонким юмором. Алексей поведал Сабине, что принадлежит к знатному роду - боярам, так называют вельмож в далеком северном Новгороде. Воспитывали его, как и всех боярских детей, воином, но родители не поскупились еще и на достойное образование. К восемнадцати годам Алексей понял, что не испытывает особой тяги к ратным делам, а вот мир повидать, знаний поднабраться ему очень хотелось. Он был средним сыном, значит, особых обязательств на него не накладывалось, и родители благословили его в долгое путешествие: вдруг из его учености выйдет что-то путное. Алексей несколько лет прожил в Чернигове, Киеве, Херсонесе - городах, славившихся богатыми монастырями с крупными библиотеками. Когда закончились деньги, он вернулся в отчий дом, но лишь для того, чтобы попросить новой помощи для дальнейших путешествий, теперь уже по греческим городам и монастырям. Мать сдалась сразу: она души не чаяла в смышленом среднем сыне. А вот отец некоторое время упорствовал, призывал

Алексея заняться мужским делом. Но через время сын уговорил и его (позже Сабина поняла, что, если необходимо, Алексей способен обаять даже вилы в сенном сарае). За семь последующих лет он успел пожить в Фессалониках, Коринфе, Афинах, Родосе, Никосии, а два последних года провел в Константинополе. Здесь, в Дамаске, Алексей еще прошлым летом разыскал греческую диаспору и поддерживал с ее членами отношения. Именно у них он взял распятие для виконтессы.

Свою долгую одиссею Алексей поведал Сабине, конечно, не за один вечер. Да и беседовали они уже не только по вечерам, а часто и днем, прогуливаясь в саду. Сабине нравилось его общество. С ним было так же легко беседовать, как и с Робером де Дрё: Алексей уважительно выслушивал ее мнение, не был навязчив в расспросах, быстро переходил к другой теме, едва замечал неудовольствие виконтессы. А еще - Сабина осознала это не сразу - Алексей обладал таким же, как у Робера, чарующим голосом с легкой бархатной хрипотцой.

…Она смахнула слезы. Воспоминания о графе Робере до сих пор вызывали у нее жгучую боль в груди, хоть и прошел уже год с его гибели. Мысли плавно перенеслись на маленького Робера - сына, оставленного на другом конце света… Габриэль…