Вернуть дракона

— Тогда выпей, — попросила Касси и, вынув из невидимого внутреннего кармана крохотный флакончик, поднесла его к губам Эйкке. — Только не спрашивай! — напряженно попросила она. — Сам потом все скажешь!

Не глядя, не нюхая, не отводя от Касси взгляда, Эйкке залпом опустошил бутылек…

И онемел, почувствовав, как заиграла в жилах кровь, пропитываясь уже почти забытым светом, жаром, силой, гордостью…

Кожа засветилась золотом, отливая опаловыми искрами. Душа раскрылась, объединяясь с драконьей сущностью, столь долго сидевшей под замком. Свобода заполнила все тело, маня бескрайним небом и купая в лучах предрассветного солнца…

Снова дракон!

У них получилось! У Касси получилось! Касси вернула ему себя!

Эйкке подался вперед и ткнулся губами в ее губы…

И замер, осознав, что натворил.

Вот же пропасть, совсем свихнулся! В тюрьме! На глазах пятерых драконов! С этим отвратительным кольцом в губе, от одного вида которого Касси должно мутить, а он еще и…

— Прости!.. — Эйкке отпрянул, в панике стараясь придумать, как оправдаться. — Касси, я…

— Ничего, — пробормотала она и словно бы завороженно коснулась пальцами его щеки. И Эйкке, кажется, только сейчас прочувствовал, каков на вкус девичий поцелуй.

Он не знал, что поцелуй можно попробовать. Что он медово-сладкий, тягучий, но не надоедливый, с каким-то наивным и отчаянно нежным ароматом, которым невозможно насытиться. Что он лучше самой желанной сладости и нет совсем никаких сил перед ним устоять. И когда Касси смотрит так, словно сама ощущает то же самое, что и Эйкке…

— Эйкке, это… противоядие, да? Мы все снова станем драконами?..

Дрожащий надеждой голос Рейме выдернул их из собственного мира. Касси

отступила, ошеломленная собственной несдержанностью. Тряхнула головой, стараясь прийти в себя. Стиснула на груди руки, вспомнив об очередных неприятностях.

— Касси?.. — осторожно позвал Эйкке, и она подняла затравленные глаза, немедля выморозив все его фантазии.

— Только на троих, — шепнула она, и Эйкке сам не понял, отчего вдруг возликовал. Неужели оттого, что она сожалеет вовсе не об их близости? А лишь о том, что…

— На троих? — переспросил он, и Касси с каким-то надрывом кивнула. Потом сделала маленький шаг к Эйкке и именно ему начала объяснять:

— Мы раздобыли кровь… Много, на всех… Но дорини Селена… У нее не оказалось дельфиниума для противоядия… Точнее, было совсем немного… Она говорила, что он вот-вот расцветет, но я не могла больше ждать…

— Касси… — снова позвал Эйкке, меньше всего на свете желая, чтобы она мучилась. Что поделать, если на пороге гибели он был счастлив как никогда? Уж не ее это вина. Напротив, ее заслуга.

— На троих, Эйкке, — снова повторила Касси и сделала еще один шажок к нему.

— Надо выбрать самых сильных, кто сможет прорваться сквозь крышу. Ксандр обещал помочь, испортить оружие, но надо ждать его сигнала. А остальных… Я не знаю, что делать с остальными… Я не рассчитывала, что так будет, Эйкке!..

Она еще приблизилась к нему, а потом вдруг обхватила за шею и приникла крепко-крепко. Шею обожгли горячие слезы.

— Касси!.. — Создатели, да хоть бы обнять ее, поддержать, утешить! Второй глаз бы отдал, только чтобы руки освободить! Но приходилось лишь прижиматься щекой к ее виску, стараясь забрать горести. Не оборачиваться же — разрушит Арену, и та погребет под собой их всех. Ящеру, может, и удастся выжить, а вот людям — без единого шанса.

— Я думала… все получится, — бормотала Касси, обжигая дыханием его плечо. — Я думала… освобожу вас всех: у меня жуки есть, они цепи снимут… Выведу на задний двор, а там вы обернетесь драконами и увезете своих ребят к дорини Селене!.. Но они завалили тот коридор камнями!.. И теперь… Только на Арену!..

В камере висела напряженная тишина, и слышно было только Кассины всхлипы. Элийна, Хейда, Тайра, Рейме, даже полуживой Турме смотрели на них с Касси так, словно ждали какого-то чуда. И Эйкке вдруг понял, как это чудо совершить.

— Бунт? — улыбнулся он. — Захватим власть в подвалах Арены? Покажем этим гадам, на что способны драконы?

Касси, ничего не понимая, подняла голову и посмотрела ему в лицо. Там больше не было и капли обреченности. Только смелое веселье.

— Какой бунт? — ошеломленно переспросила она, неожиданно испугавшись, что от побоев и новой беды у Эйкке помутился рассудок. — Вас всего четырнадцать. Пусть даже еще мы с Ксандром. А их — тысячи…

— Тысячи трусливых зажравшихся туш против четырнадцати борющихся за свободу драконов и двух самых отчаянных ребят? — улыбнулся Эйкке и, обведя взглядом камеру, увидел в глазах каждого из пленников поддержку. Они были согласны умереть, но только не веселить агонией своих мучителей. И Эйкке всей душой поверил, что у них получится! — Одолжишь жука? До смерти надоели эти браслеты!

— Прости! — засуетилась Касси, немедленно доставая из сумки Ксандрову игрушку и сажая ее на стену. — Я не знала, можно ли. Если охрана заметит…