Вернуть дракона

Выходит, неправда? Не рухнул его мир, если в нем были Касси и Тидей, просто стал немного другим. Куда как шире и ярче предыдущего. Он больше не был сосредоточен вокруг драконов. В нем было место и людям. Хотя бы самым главным. Касси и…

— Тидей! — не узнавая в прозвучавшей суровости собственного голоса проговорил Эйкке. — Я хочу, чтобы и он, и его обидчики получили то, чего заслуживают.

Энда озадаченно поднял брови.

— Дори Ниобея и дорр Леонидис? — многозначительно уточнил он.

Пальцы Касси замерли на щеке Эйкке. Дурочка, неужели она думает, что он способен ей навредить?

— На ваше усмотрение, — нахально посоветовал он. — Проявите божественную справедливость. Чтобы никто не остался в накладе.

Энда усмехнулся.

— Забавно, — сказал он. — Божественная справедливость — она ведь милосердна. Два дня назад на корабль дорра Леонидиса напали пираты: забрали всю выручку и самого его взяли в плен; с тех пор он меня упорно о смерти своей молит. Я уж думал было, удовлетворить его просьбы, а теперь выходит, пощадить его должен. На погибель-то свою он никак не наработал.

— Пощадите! — бросилась Касси к нему. — Я не хочу, чтобы отец умирал! Если надо, я свое желание на его освобождение истрачу, только…

— Не нужно, — покачал головой Энда и улыбнулся. — С такой мелочью я как- нибудь и сам управлюсь. А у тебя, уверен, еще найдется повод его использовать.

Касси, тяжело дыша, склонила голову. Эйкке не решился прямо перед богом привлечь ее к себе. Все-таки никаких прав на подобные нежности он не имел. А под насмешливым взором Энды все эти условности вдруг снова стали иметь значении.

— Мне тоже можно желание приберечь? — поинтересовался Ксандр, очевидно почувствовав, что пора спасать положение. Эйкке смотрел только на Касси и только о ней думал. И весь остальной мир его больше не интересовал.

— Можно, — милостиво позволил Энда. — Я от слова своего никогда не отказываюсь. Как дозреешь, так и используешь. Только не тяни сильно. Чтобы потом не жалеть.

С этими словами он щелкнул пальцами, и на устоявшей части арены возник живой и невредимый Тидей с точно такой же целой, без единого повреждения, статуей дори Дафнии.

— Дурная привычка — пристрастие к эффектам, — как будто прося прощения, объяснил Энда. — Пора бросать!

Он еще раз усмехнулся их изумлению, а потом, изогнув шею, обратился к главному смотрителю Арены.

— Драконы свободны, — напомнил он. — Полагаю, с этого момента мы можем считать дорра Тидея рассчитавшимся по своим обязательствам? Или мне сровнять с землей остальные стены, чтобы никаких сомнений уже точно не осталось?

Смотритель сначала усиленно кивал, потом с тем же усердием принялся мотать головой. Потом открыл рот, да так и застыл, не сумев заставить себя произнести ни звука.

— Чудно! — оценил его согласие Энда. — Полагаю, то, что ребята тоже под моей защитой, объяснять никому не нужно? Во всяком случае, я очень надеюсь на понимание. Иначе следующий мой визит в сей прекрасный город случится куда как раньше, чем я планировал. Пока же позвольте откланяться: надо же кому-то и миром управлять.

Ответом ему стала гулкая тишина. Энда покачал головой и, несмотря на упомянутые дела, повернул голову к ошеломленному Тидею.

— Хочу попросить вашу статую для своих покоев, дорр Тидей, — с неожиданным почтением сказал он. — Любые деньги заплачу. Редко встретишь подобную красоту и одухотворенность. Уверен, она будет вдохновлять меня лишь на самые добрые свершения.

Эйкке был уверен, что Тидей ни за какие блага мира не откажется от своей чудесной работы, помогшей ему справиться со всей той несправедливостью, что последние пять лет преследовали его по жизни. Но тот только отвесил богу Земной Сферы учтивый поклон, и Энда, обхватив каменную копию дори Дафнии лапами, обвернулся собственными крыльями и поглубже вдохнул, готовя новое чудо. Но тут вдруг взглянул на Касси и снова щелкнул когтистыми пальцами. И Эйкке обоими глазами увидел, как по ее плечам заструились прежние длинные локоны.

— Так-то лучше, — довольно заявил Энда и наконец растворился в воздухе, оставив после себя лишь множество изумрудных искорок.

Глава L

Северных гостей они перехватили на той самой трибуне, где те мило беседовали с Эндой и, в отличие от подавляющего большинства зрителей, вовсе не торопились покинуть ее, с каким-то веселым удовольствием наблюдая за тем, как богатые мужи толкутся у выходов в тщетном старании поскорее оказаться как можно дальше от этого места.

Эйкке, перескакивая через ступеньку, первым спустился к армелонским парням. Их теперь было всего двое, и Эйкке, занятый беседой с Эндой, не мог вспомнить, куда делся третий. Но и двоих было достаточно, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Вы правда драконьих ребят спасали? — выпалил он, привычно забыв поздороваться. Оба парня окинули его взглядами: здоровяк — насмешливым, его товарищ — подозрительным. Потом первый толкнул в бок второго и пробасил:

— Ну вот, Вил, и слава пришла! А Энда расстраивался, что обездолил.

— Угомонись! — посоветовал другой и протянул Эйкке руку. — Вилхе, — представился он. — А это Хедин!