Вернуть дракона

Эйкке назвал себя и уцепился за имя нового знакомого.

— Ты не дракон! — безошибочно определил он. — Хоть и есть что-то наше.

Вилхе качнул головой.

— Мой отец был драконом, — объяснил он. — Пока не выбрал человеческую женщину. В честь него и назвали.

— Значит, это тоже правда? — опередил следующий вопрос Эйкке подошедший Ксандр. — И то, что дракон ваш город от кочевников защищал?

— Это отец и был, — улыбнулся Вилхе: кажется, Ксандр польстил ему своей осведомленностью.

— И то, что другой дракон у вас детей лечит? — продолжил между тем Ксандр.

Хедин ухмыльнулся.

— А это брат его названный, — заявил он, но произведенного на слушателей впечатления ему явно показалось мало, а потому он добавил жару: — Вил себе полную коллекцию собрал. Драконы к нему так и липнут. Кедде, Ярке, Арве, Ора… Но это все потом, — не дал он Эйкке и слова вставить. — Со спутниками познакомишь? Или самому придется красавице представляться?

Эйкке обернулся, как будто сомневаясь, о какой красавице может говорить Хедин. Касси. Снова длинные, гладкие блестящие волосы, перекинутые через плечо, словно она собиралась заплести косу. Раскрасневшиеся щеки — неужели столь по душе пришелся бесхитростный Хединов комплимент? Сверкающие глаза — главное Кассино богатство, не отпускающее Эйкке с самого знакомства. Непривычно счастливое выражение лица, неожиданно сделавшее Касси похожей на мать — и действительно наделившее ее мягкой женственной красотой. А Эйкке и не знал, что она может быть такой. И посмотреть не догадался.

— Ксандр, — назвал он новым знакомым имя товарища. Потом зачем-то нахмурился. — Дорини Кассандра.

— Дорини, — хмыкнул Хедин, пожав руку Ксандру и неуловимо приблизившись к Касси. — А дорини Дафния тебе случайно не родственница, дорини Кассандра? — вдруг поинтересовался он. — Окинос, правда, далековато отсюда, но уж больно сходство поразительное. Да и глаза такие спутать невозможно.

Касси, еще сильнее распахнув глаза, подалась вперед.

— Мама! — выдохнула она. — Вы видели ее?! Вы знаете ее?!

— Мама? — озадаченно переспросил Хедин, словно бы что-то прикидывая в уме. — А впрочем, почти пять лет назад дело было: отчего бы и не мама? Вот только тебя, дорини Кассандра, я ни разу в Окиносе не видел: уж не забыл бы.

Но Касси как будто не интересовали его откровенные заигрывания. Она прижала руки к груди, да так и замерла, не в силах произнести ни слова, но отчаянно желая узнать о маме как можно больше, а Эйкке в острой жалости к ней стиснул кулаки.

— Касси здесь живет, с отцом, — коротко объяснил Ксандр и ободряюще приобнял подругу за плечо. Но Касси и на это не обратила внимание.

— Мама… в Окиносе? — глядя на Хедина умоляющими глазами, прошептала она. — Я так давно ее не видела! Я надеялась… у нее дом там… но я не могла быть уверена…

— В Окиносе, — кивнул тот, и на его лице как будто промелькнуло какое-то сочувствующее понимание. — Она там учительницей работала, а я, стало быть, науки у нее познавал. Недолго, правда, год всего: потом мы семьей домой двинули. Но могу только доброе о ней сказать: чуткий и отзывчивый человек. А то, что грустила часто, так оно теперь и понятно.

Эйкке был уверен, что после таких известий Касси снова облегченно расплачется, но она, напротив, вдруг заулыбалась, осветив своей радостью всю полуразрушенную Арену. И Эйкке знал, что глупо завидовать, и все же разочарованно пожалел, что не он подарил Касси этот восторг.

— Что тебе понятно? — раздраженно поинтересовался Вилхе, очевидно не слишком довольный таинственностью товарища. Хедин неопределенно махнул рукой.

— Законы их малонормальные, — отозвался он. — Разводы, дележка детей. Я тебе потом объясню, а то, видишь, девица опять с лица спала. А мне, может, порадовать ее хочется.

— Мало ты девиц порадовал! — буркнул Вилхе, однако отступип, а Касси, напротив, наконец заговорила:

— Расскажете мне о маме? — просяще выдохнула она. — Как она там? Все ли у нее хорошо? Я так скучаю по ней!..

— Расскажу. Отчего бы не рассказать? — улыбнулся Хедин, а Эйкке вдруг почувствовал сильнейший укол ревности. Не зря Вилхе других девиц упомянул:

Хедин явно у них в большом почете был — с такой-то статью и отлично подвешенным языком. Вот и к Касси он мигом подход нашел. Она, конечно, только о маме думает, дурочка, но много ли надо, чтобы тронуть наивное девичье сердечко? Эйкке вон и слова доброго ей ни разу не сказал, а она жизнью ради его спасения рискнула. Или — только ради спасения? — Но при одном условии: переходим на «ты». А то совсем зазнаюсь: Вил меня потом в чувство не приведет. У него и так это плохо получается, когда на меня столь очаровательные дорини смотрят. Не стоит искушать судьбу.