Вернуть дракона

Где-то в другой жизни остались все страхи, все несчастья, все колебания, вся обреченность. Не было им места в мире, где дорини Дафния сама тянулась к нему, сама пленяла его губы, сама закапывалась пальцами ему под волосы, не желая отпускать. Богини! Не сон ли? И не последние ли мгновения агонии перед гибелью в драконьей пасти? Создатели милосердны к своим почитателям, но и они не способны подарить такое воодушевление, какой охватило сейчас Тидея. Совсем мальчишеское, бескрайнее, какого не бывает у взрослых, обточенных жизненными ветрами людей, но какое он ощущал вопреки всем своим теориям и уверенностям.

— Дафния…

— Чья это была статуя? — неожиданно потребовала ответ она, глядя на него бездонными глазами. — Та, которую вы взяли с собой в заключение? Моя? Даже если не так, соврите! Скажите, что она была моей! Хотя бы сейчас!

— Вы не знаете? — ошарашенно выговорил Тидей. — Я был уверен, что Кассандра вам все рассказала, оттого вы меня и пожалели…

Она качнула головой и запуталась пальцами в его волосах. Тидей взял ее руку в свои и прижался к ней губами. Дафния чуть отвернулась, полыхая жарким румянцем.

— Я думала, так не бывает! — с придыханием призналась она. Тидей намеренно затянул поцелуй на ее руке, не желая просыпаться.

— Я тоже так думал… — глухо произнес он, не зная, что делать дальше.

Что она хотела всем этим сказать? Пожалела? Поблагодарила? Или все-таки… и сама хоть что-то прочувствовала? Тидей слишком долго не целовался, чтобы рассчитывать на успех в этом деле, особенно когда от ее близости почти потерял рассудок. Но краска на щеках дорини Дафнии не могла быть притворством. И она давала возможность дышать.

Он все еще стоял перед ней на коленях, ловя каждое ее движение, и Дафния вдруг поняла, что должна сделать. Пусть стыдно, пусть страшно, но уж слишком хотелось дать себе волю. Вырваться из того кокона, в который она сама себя заперла восемнадцать лет назад, когда согласилась выйти замуж за дорра Леонидиса. Он обещал найти для ее тяжелобольного отца лекарство, если Дафния станет его женой, и она решила, что это равноценный обмен. Жизнь за жизнь, а о чувствах никакого уговора не было. И Дафния растрачивала их только на обожаемую дочь, оставляя постылому мужу лишь высокомерие и равнодушие, и однажды убила и его любовь. И стала лишней.

Пожалуй, предложи ей Леонидис тогда развод, она была бы только рада. Уехала бы вместе с Касси в Окинос и вычеркнула этот горький брак из своей жизни.

И никогда не узнала бы Тидея и его нежной страстности, превратившей их первый поцелуй то ли в святотатство, то ли, напротив, в самый восхитительный подарок ее жизни. Вся душа отозвалась на эту их близость, и тело вдруг наполнило какое-то томление — незнакомое Дафнии прежде, но слишком сильное и приятное, чтобы ему противиться.

Пусть один раз! Пусть уже завтра Тидей покинет ее дом и вернется в свой Иродион — Дафния не могла отпустить его, не выбрав удачу до конца. Слишком дорог вдруг оказался этот мужчина. И слишком… желанен…

Она встала, сжав его пальцы и ничего не объясняя. Тидей поднялся на ноги — настороженный, но готовый следовать за ней хоть на край света. И Дафния, на мгновение зажмурившись от своей смелости, повела его через весь дом в собственную спальню.

Что ж, пусть хоть распутницей ее посчитает, которая на первом же свидании подпускает мужчину к своему телу, — все равно! В груди разгорался костер и дыхание вставало в горле комом, едва только Дафния вспоминала свои былые фантазии. Но если один лишь поцелуй заставил ее вынырнуть из них и всей своей сущностью впитать изумительную реальность, к чему было упиваться придуманной скромностью? Дафния поклялась себе, что больше никогда не позволит безразличному ей мужчине прикоснуться к себе и своей жизни, да только Тидей не был безразличен! Первый и единственный!

— Только не думайте, что я всегда так делаю… — все же в крайнем смущении повернулась к нему она, едва за их спинами закрылась дверь спальни, но Тидей уже вообще ни о чем не думал. Он всю дорогу глубоко и трудно дышал, потому что в голову вдруг ударило, что она повела его вовсе не к выходу, иначе не держала бы за руку, а в какое-нибудь укромное место, где можно остаться вдвоем без страха быть разоблаченными детьми или прислугой.

Но на ее спальню он совсем не рассчитывал.

В мгновение ока встопорщились все инстинкты, столь нещадно давимые Тидеем в подвалах Арены. Кажется, мир перевернулся с ног на голову, а боги разлили кубок благодати, и добрая ее порция попала на Тидея. Но он не откажется! И даже подвоха искать не будет! Какой подвох, когда Дафния сама…

Он шагнул к ней и с силой привлек к груди. Хоть пару секунд, чтобы овладеть собой и не наделать глупостей из-за собственной поспешности. В ушах бухало только осознание совершенно невозможного чуда, и на Тидея вдруг накатило ощущение собственного всесилия. Все у него получится, несмотря на пятилетнее воздержание и отзывчивость так страстно желаемой женщины. Если она сама так решила, если она сама этого хочет…