Верные до конца

— В общем, Фроленко не растерялся, спрятал беглецов в коридоре, а сам в караулку — так, мол, и так, в темноте зацепился. Пронесло. А тут новая беда — никак своих подопечных во мраке не отыщет, а окликать нельзя. Едва нашел. Теперь нужно решать, как быть с Дейчем, — ведь он в партикулярном платье. Фроленко думал недолго, поставил Дейча между солдатами — Бохановским и Стефановичем, сам пошел впереди. Так и миновали караулку. Ну а там Днепр, лодка, и целую неделю они плыли до Кременчуга…

Бауман на минуту смолк.

— Так вот, друзья, своими силами мы не убежим, Фроленко рядом с нами нет. Нужна помощь товарищей с воли. Максим Максимович свяжется с Киевским комитетом, отпишем Ильичу да и в Самару…

— Да, да, в Самару, в Центральный Комитет или русское бюро «Искры», — Михаил Сильвин хотел сказать что-то еще, наверное, о бюро, ведь он единственный из арестантов присутствовал тогда в январе 1902 года в Самаре, когда оно создавалось.

— А остался ли кто из членов на свободе? Тебя-то схватили.

— Уверен, что остались, иначе мы бы здесь встретились. Ну ладно, пошли спать…

НОКТЮРН В ПЕЛЕНКАХ

Казалось, «Искра» и ее организации в России переживали критический момент. Действительно, виднейшие агенты газеты в Лукьяновке. Арестованы члены «Северного рабочего союза», разгромлена кишиневская типография, «Нина» законсервирована.

Но нет, это только так могло показаться людям несведущим. Идеи «Искры» уже успели глубоко пустить корни в толщу рабочего класса России. На смену тем, кто попал за решетку, приходили новые люди.

1 мая 1902 года показало, что русский пролетариат от борьбы экономической уже уверенно переходит к борьбе политической. Массовые политические демонстрации в Петербурге и Нижнем, Сормове, Вильно, Смоленске и других городах свидетельствовали о том, что рабочие «завоевывали улицу», и недалек тот час, когда пролетарий начнет осваивать высшую форму классовой борьбы — вооруженное восстание. Слова Ленина: «…дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию» — воплощались в жизнь.

Елена Дмитриевна Стасова не сразу примкнула к искровцам, но уже давно была известна среди столичных марксистов своими связями с нелегалами, социал-демократами. Летом 1902 года социал-демократические комитеты, так сказать, «самоопределялись». В Саратове, Уфе, Перми они размежевались с социалистами-революционерами. Харьковский «Союз борьбы» слился с комитетом РСДРП и принял сторону «Искры».

Когда Елена Дмитриевна прочла ленинскую книгу «Что делать?», то решительно заявила о своих искровских позициях. И не просто заявила, а сделалась одним из ее активнейших агентов.

Рабочие Питера уже переросли своих «вождей» из петербургского «Союза борьбы», все еще ратовавших за экономические требования. Опираясь на эту рабочую массу, 14 июля на совещании с представителями Петербургского комитета Елена Стасова, Иван Радченко, Петр Красиков заявили о солидарности с «Искрой» и послали в Лондон, где в то время находился Ленин, письменное о том заявление.

Аресты, провалы типографий не снимали с повестки дня один животрепещущий вопрос, вопрос о транспорте. Елена Дмитриевна подыскивала новых транспортеров, «техников», как их стали называть. И вспомнила о Николае Евгеньевиче Буренине, пианисте, сыне крупной петербургской домовладелицы. Его приобщение к «транспорту ленинских идей» проходило не без конфузов.

Неуклюжий дом на Фурштадтской по четвергам напоминает диковинную музыкальную шкатулку. Звуки нескольких роялей, падая с четвертого этажа, растекаются по улице приглушенным потоком.

Николай Евгеньевич Буренин стоит под окнами. Играют Мусоргского. Потом Мусоргского сменяют ритмы Равеля. Он так давно знает этот дом, что мелодии как визитные карточки. Мусоргский, Равель — значит, Владимир Васильевич Стасов тоже там, это его любимые вещи.

Вешалка забита шубами. Генеральские с бобрами Роскошные манто. И «рыбий мех» на шубейках курсисток и студентов. Но ведь это Стасовы, они принимают не по чинам — по талантам.

Да, сегодня четверг, день музыкальных вечеров И во всяком случае, самый неподходящий день для передачи литературы Елене Дмитриевне Стасовой.

Когда сообразил, было поздно. Его появление в гостиной встретили громкими овациями, оказывается, иг хватало партнера для игры в восемь рук. Не успел Николай Евгеньевич отдышаться, как очутился за роялем.

Играл плохо, врал несусветно, Владимир Васильевич недовольно трубил в бороду какие-то проклятья н адрес «путаника и супостата», а Полина Степановна Стасова сокрушенно качала головой.

— Какая впечатлительная натура у Николая Евгеньевича! Очевидно, он чем-то расстроен сегодня.

А «впечатлительный» пианист страдал и после концерта за чайным столом. Ерзал на стуле, отвечал невпопад. И наконец, улучив момент, скрылся. За ним незаметно ускользнула и Елена Дмитриевна.

Они встретились в ее комнате.

— Случилось что-нибудь, Николай Евгеньевич? Вы сегодня просто не в своей тарелке и на рояле играли из рук вон плохо, что с вами редко бывает.

Буренин взмолился: