Верные до конца

— Елена Дмитриевна, да ведь я из Финляндии! Литературу привез. Весь опутан ею, как в пеленках, едва руками и ногами двигаю. Какое уж тут играть!

Стасова так и ахнула. Ну и угораздило же его явиться в четверг! Потом расхохоталась, она-то знала, как неудобно себя чувствуешь, когда вокруг тела, рук, ног обмотаны газеты, а за пазухой листовки.

— Освобождайтесь скорее! И как это никто не за метил, что вы так основательно поправились, растолстели? А чтобы не было подозрений, к роялю, восстановите свою славную репутацию!

Через несколько минут «впечатлительность» у Буренина прошла, и он, к удовольствию Владимира Васильевича, не без блеска исполнял его любимые вещи.

Николай Евгеньевич оказался не только талантливым пианистом, из него вышел превосходный техник социал-демократического подполья. И вскоре Елена Стасова, как агент «Искры», поручила ему весь трап спорт литературы, следовавший через Финляндию.

Это было очень нелегкое дело. С одной стороны, Финляндия, имевшая какую-никакую, но все же конституцию, была открыта для привоза в нее любых изданий, выходящих за рубежом, а с другой — все равно каждый груз, следующий из Финляндии в Россию, подвергали тщательному досмотру.

Но было одно обстоятельство, делавшее финский транспорт незаменимым. Ведь граница с Финляндией проходила буквально под боком столицы Российской империи. На побережье Финского залива селилась масса дачников из Петербурга. Берега залива особенно полюбились артистам, художникам, адвокатам, профессорам, а среди них было немало сочувствующих социал-демократам. Они при случае могли предоставить ночлег транспортеру, укрыть литературу, иногда и сами были не прочь рискнуть и провезти за пазухой кипу газет.

Но эти средства доставки случайные, побочные. Буренин же должен найти такие способы пересылки, которые были бы и надежны и постоянны.

В Финляндии немало лет существовали тайные партии «активистов» и «пассивистов». Они были далеки (it социал-демократических идеалов, предел их мечтаний — устранение беззаконии?! царизма и строгое соблюдение финляндской конституции. «Пассивисты» предпочитали об этом писать, «активисты» не прочь немного и пострелять. Они радушно принимали всякого, кто борется против царизма, не очень-то разбираясь в политических окрасках этих борцов.

«Пассивисты» недурно наладили тайную переписку между своими сторонниками.

Простая железнодорожная сумка, в которой обычно отправляли всю документацию на поезд и служебную переписку, не подвергалась таможенным досмотрам. Эти сумки были предоставлены в распоряжение Буренина. Но сумка хороша только для писем, а как провозить «Искру», журнал «Зарю», брошюры, листовки? Ведь их нужно много, очень много — десятки тысяч экземпляров. В сумке от силы уместится десяток.

Буренин стал расширять круг своих финских знакомств. Рабочие железнодорожных мастерских, начальники маленьких дачных станций, служащие — эти люди ему очень помогли. Они разрешали посылать ящики с литературой на их адреса, сами забирали посылки, а потом у них же на квартирах приехавшие из Петербурга знакомые и «дачники» ловко рассовывали издания по карманам, вшитым в нижние юбки, по панцирям жилетов.

ПРИЗРАКИ ИЗ ЛУКЬЯНОВСКОГО ЗАМКА

Близилась осень этого бурного 1902 года. Близилась и дата процесса, который готовил генерал Новицкий.

Август стоял дождливый, вечера промозглые, холодные. Собаки носа на улицу не казали. И надзиратели Лукьяновкй только удивлялись, какая сила, какая необходимость выгоняет политиков на тюремный двор даже под дождь? В последние дни стражи заметили, что такими упорными любителями обязательных прогулок стали десять-двенадцать узников во главе с Бауманом, Литвиновым, Таршнсом, Сильвиным. Правда, Басовский гулял не часто, у него была сломана нога, и обычно дни он просиживал в кладовке за разбором продуктов.

Выбравшись на тюремный двор, дружная дюжина тут же затевала чехарду, догонялочки, но прогулка всегда заканчивалась «слоном». Так называлась гимнастическая пирамида — трое, взявшись за руки, плечо к плечу держат на них двоих, а те, в свою очередь, поднимают на плечи еще одного. Удивительно быстро у них получался этот «слон». А на верхушке почти всегда «балерина» — Бауман. Уж больно он ловок.

Со смехом, шутками рушился слон, и участники прогулки разбредались по камерам.

Но им-то было не до смеха. Искровцы уже давно вязались с Киевским комитетом РСДРП, редакцией Искры». Давно уже переданы в тюрьму для всех чистые бланки паспортов, по 100 рублей, каждый знает свою явку и все знают, что, убежав из тюрьмы, должны пробраться за границу, в Цюрих — официальный адрес «Искры».

Басовский, «разбирая» продукты, уже сплел лестницу из обрывков простыней, лестница хранилась у него и наволочке от подушки, недоставало только ступеней, их приладят в последний момент, разломав стулья. Бауман прятал снотворные порошки для надзирателей, а стальной якорек, который нужно закинуть на верхушку стены и прикрепить к нему лестницу, должны передать в день побега.