Версаль

После апартаментов дож посетил Зверинец, канал и Трианон. 23 мая он присутствовал на церемониале утреннего туалета французского монарха, затем осмотрел конюшни, сады и фонтаны. В девять часов вечера дож направился в апартаменты и вместе со всем двором танцевал до полуночи. Впоследствии Данжо[88] написал: «Я никогда не видел более великолепного бала». Наконец, двадцать шестого числа состоялась последняя аудиенция. Людовик XIV подарил дожу ларец с портретами искусной работы, а также лучшими во Франции гобеленовыми тканями. Каждый из четырех сенаторов получил портрет короля, изукрашенный бриллиантами, и гобеленовые обои, но, как замечает современник, «не такие красивые, как у дожа».

Королевский прием в Версале времен короля Людовика XIV

Через год в большой галерее состоялся знаменитый прием послов из Сиама, в 1699 году – послов Марокко; позже аудиенции удостоился посол Персии.

Гость из Персии был принят 19 февраля 1715 года. Ради него престарелый король облекся в одежды золотисто-черного цвета, расшитые бриллиантами. Стоимость драгоценного декора равнялась 12,5 млн ливров. Вес одеяния был необычайно велик, и королю пришлось сменить его до обеда.

По торжественному случаю приема посла Зеркальная галерея была украшена скамьями в четыре ряда, наподобие амфитеатра. Их расставили по всей длине галереи. На скамьях расположились дамы, всего более четырехсот, ослепительные, прекрасные, поражающие воображение изысканными туалетами.

Король взошел на трон. Справа от него расположился наследник, за которым присматривала герцогиня де Вентадур[89], слева – герцог Орлеанский. По обеим сторонам находились принцы крови согласно их рангу. Вся галерея была заполнена богато одетыми придворными и бесчисленным числом иностранных гостей. Их пригласили войти в зал незадолго до начала аудиенции.

У подножия королевского трона расположился Антуан Куапель[90]. С карандашом в руке он приготовился запечатлеть в рисунках этот исторический момент.

Благодаря дожу, послам из России и многих отдаленных стран подобные придворные, королевские и политические торжества сохранились в истории на века.

Но эти демонстрации проводились не только для двора; они устраивались самим двором. Каждый играл свою, четко определенную церемониалом роль: дофин, принцы крови, офицеры, наиболее высокопоставленные сановники королевского двора. Комнатный дворянин и капитан личной охраны монарха также имели свои обязанности. Ведущие партии принадлежали церемониймейстеру Франции, главному прево королевской резиденции и лицам, представляющим послов.

Места каждого из участников церемонии определялись придворным этикетом. В свою очередь этикет в течение времени претерпел определенные изменения. В результате более чем столетних перемен он оттачивался и мог изменяться лишь по велению короля.

Можно, без сомнения, утверждать, что традиции оказывались сильнее перемен. Неукоснительное соблюдение этикета вовсе не случайно. Он вырабатывался исключительно для того, чтобы представлять события в наилучшем виде, сделать двор упорядоченным, поистине классическим и совершенным, подчиняющимся определенной логике.

Когда современники описывают торжества в Версале, то чаще всего определяют их как «балет». Можно сказать, что понятия «двор» и «придворный балет» стали синонимами. Однако всем известно, что классически поставленный балет сам по себе уже предполагает определенную иерархию и жесткую дисциплину. Если принять это положение, то не имеет смысла и утверждение, будто двор Людовика XIV был чрезмерно иерархизирован, а дворянство превратилось в почти «одомашненный» институт и стало послушным инструментом Короля-Солнца.

Хотя видимость была именно такова. Если обратиться к своду правил, определявших церемониал этикета 1682 года, то он представляет собой солидный и обширный труд. Изучение этикета увлекало самым серьезным образом брата короля и герцога Сен-Симона. Церемониал определялся рангом и способствовал различению по рангам. Первым в придворной иерархии находился, разумеется, сам монарх. За ним следовал наследник, после – брат короля, затем – законные внуки, а за ними – принцы крови.

Во всех категориях можно было бы достаточно просто разобраться, если бы в каждой из них предусматривался только один ранг, однако и положение внутри отдельной группы регулировалось особым протоколом. Людовику XIV часто приходилось выступать в роли арбитра и выносить распоряжения, не терпящие возражений, каждый раз, когда этого требовала политическая необходимость или же когда он уставал от бесконечных диспутов заинтересованных сторон.