Вертикаль. Место встречи изменить нельзя

– Знаешь, что мне сказал мой дед, когда я приехал в отпуск? Он, собственно, прадед мне, ему уж за восемьдесят, но мужик крепкий и плотник замечательный. Последнее время предсказаниями стал баловаться. Раза два у него получилось – насчет видов на урожай, то да се – вот и стал пророка из себя корчить. Приходит это он и заявляет: «Твоя, – говорит, – планета, Пашка, начисто в небе исчезла». – «Как? Что?» – это уж моя мамаша. «А так, – отвечает дед. – Не видно. Вчера смотрю – а ее нет». Мать в слезы: «Батюшки, убьют!» – «Погоди, не реви, – утешает ее дед. – Она не то чтобы совсем пропала, а другая звезда ее заслонила». – «Что же это будет, дедушка?» – спрашивает мать – и в погреб за бутылкой. «А то будет, что звезда эта есть жена. Причем своя, нашенская, с Волги. Потому что по конфигурации такая же, как у Пашки, оттого, – говорит, – я вначале и подумал, что она совсем исчезла. Так что при народе тебе, Павел, объявляю – без жены от нас не уедешь. Коли ошибусь, весь мой плотницкий инструмент забирай!» Это у деда самое большое сокровище. Посмеялся я, а вышло-то по-его. Надо телеграмму отбить – пусть порадуется…

Павел помолчал, потом сказал твердо, как хорошо обдуманное:

– Мы поженимся.

– Ты что, Паша? – Она подняла на него растерянный взгляд. – Разве можно так легко?

– А что нам мешает? – беззаботно сказал он.

– Многое… – Глаза ее снова наполнились слезами.

– И-и! – засмеялся он. – Какая ты у меня! Какой в тебе химический состав-то мокрый… Чуть меди в волосах, а остальное – чистая Н₂0 …

Она улыбнулась.

– В общем, ты моя жена, – весело отрубил он. – И закончим на этом. Давай-ка для начала накорми мужа. Что-то ты там говорила насчет пирогов и шанег? Я здорово проголодался…

– Ой, правда ведь, – заспешила она. – Сейчас сбегаю в каюту…

Сразу за пристанью начинался подъем в гору. Та же деревянная лестница, те же сады, зелеными уступами опоясывающие город. Большой красный плакат на столбах: «Трудящиеся Ульяновска досрочно завершили подписку на Государственный заем третьей пятилетки».

Голубой автобус встречал артистов с Ниной Васильевной в центре. Она что-то раздраженно выговаривала администратору в вышитой украинской рубашке, встречавшему ее. Увидев Глазкова, кивнула ему холодно и вежливо.

Лиза и Павел поднимались но лестнице, часто останавливаясь, чтобы оглядеться.

– Это Венец, – показывала она. – Помнишь, есть картина «Ленин-гимназист на Волге»? Это тут. Тебе когда надо быть на заставе?

– Двадцать второго.

– Восемнадцатое, девятнадцатое, – считала она, загибая пальцы. – На двадцатое на вечер можно взять билет… Три дня мы вместе…

Она вздохнула. Он приобнял ее, пальцами перебирал волосы над ухом. Она закрыла глаза.

По реке сновали лодки, груженые баржи швартовались к дебаркадерам, три раза ударил колокол на пароходе, привезшем их.

– Я ничего не знаю про тебя. И ты ничего не знаешь… Может быть, у тебя там есть кто-нибудь…

– Где «там»?

– Там… – Она отклонила голову назад, в ту сторону, куда падали их длинные сомкнутые тени.

– Есть, – сознался он. – Одна дама. Много времени отнимает, и характер, я тебе скажу…

– Кто она? – встрепенулась Лиза.

– Служба, – засмеялся Павел.

– А вдруг тебя убьют? – как-то особенно серьезно спросила она, приподнялась на носках, долго и пытливо всматривалась в его глаза. – А?.. Тогда и меня убьют.

Но глаза у Павла были веселые, они так и светились жизнью.

– Нет! – сказал он убежденно. – У нас в роду долго живут, до девяноста… И все своей смертью умирали…

– А вон чего говорят.

– Чепуха. Видишь, меня даже в отпуск пустили. Раньше отпуска были запрещены…

Они снова поднимались по лестнице. На самом верху ее, там, где начиналась зеленая улица с низкими деревянными и каменными домами, стоял газетный киоск. Он как раз открывался. Молодящаяся женщина-киоскер с ярко накрашенными губами только что сняла замок.

– Доброе утро. – Павел открыл дверь перед дамой. Она остановилась, заинтересованно рассматривая старшего лейтенанта. – Что-нибудь свеженькое имеется?

– Рано еще, товарищ командир. – Она покосилась на Лизу. – Через часок, заходите…

– Нет ли у вас «Правды» за 14 июня?

– Вам «Сообщение ТАСС»? Подождите-ка… – Она открыла сумочку, вынула газетный сверток. Газета оказалась «Известиями» за четырнадцатое число. В них был завернут завтрак.

Павел развернул газету – на второй полосе было набрано «Сообщение ТАСС».

– Вот смотри, – кивнул он Лизе, пробегая глазами строчки «Сообщения». Некоторые фразы читал вслух: – Видишь, что пишут… «Муссируемые в иностранной печати слухи о близости войны между СССР и Германией есть не что иное, как неуклюже состряпанная пропаганда враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в развязывании войны…»

А ты говоришь…

– Слава богу! – кивнула киоскер, внимательно вслушиваясь в хорошо знакомый ей текст.

– И дальше вот… «Происходящая в последнее время переброска германских сил, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами…»

– Все-таки что-то там передвигают, шевелятся, – сказала женщина.