Вертоградари над лозами

…На миг очарованьем,

На краткий миг была мне жизнь моя

(Е. Баратынский)

Были речи смутны и спутаны
И, смутясь – я умолк;
Были плечи ее закутаны
В нежный, черный шелк,

Но она голубыми взорами

Мне сказала (любовь моя!):
Что жалеет и любит укорами
И не жаль ей ее бытия;

И биеньями благодатными

Сердце билось и пело мое –
И не мог ей словами понятными
Я сказать, что люблю ее

Смятение

Играет солнце мятежно
В лазури огневой;
Но она улыбается нежно
На голос неявный мой.

Как там закатные трубы

Гремят, приветствуя ночь;
Но морские эти губы
Отходят так тихо прочь.

И вновь буреносные луки

Взрывают облачный стон;
Но она поднимает руки
И мир как легкий сон.

Тебе, время, не измерить

Безумья моего:
Ты не можешь поверить
Что она лишь и я, и вокруг – никого

Сон

И. М.

Yadwigha dans un beau rive

(H. Rousseau)

Я смущен сомненьем нежданным:
И мне надо ли верить ему?
Убаюканным, обаянным
Уплывать в ревнивую тьму –

– Ты – мне плот помогала строить.

О, богиня богинь, Калипсо…

  (Пожалуйста, посмотрите эту картину

  Анри Руссо.

  (Вы знаете, я опечален,

  Что должен был так написать
  Но от этих цветущих развалин
  Разве можно мне убежать!)

Ты – теперь на воздушном ложе,

А вокруг: такие цветы
Разве кто нибудь, кто нибудь может
Быть такою счастливой как ты!

Нс чудесная ль пела нам книга,

Как брели мы, дети равнин, –
Оглянись, оглянись, Ядвига,
Это я, забытый твой сын.

Я пришел в незабвенные кущи

Петь одной богине хвалу;
В голубые Ашатии рощи.
В дорогую желанную мглу. –

Мне крылатые райские розы

Обнимая, целуя, любя, –
Говорящие птицы и розы
Обещали, обещали тебя.

Затомись ты, душа огневая.

На высокий на счастливый бой –
Громовержца, властителя мая
Повстречая удар золотой

Совет

Je voulus l’embrasser pourlui termer la bouche. mais elle me bouoait encore

(G. de Nerval)

В морозный день благослови
Камина быстрые блистанья.
Капризный взор останови
И погрузи его в пыланья.

О, взоры светлые твои

Достойны стен церкви Сикстинской!
Одна: – перед тобой Виньи,
И Обиньэ, и Баратынский.

Российской острой простотой

Сменив францусския химеры,
За Павловой, Растопчиной,
Бросаешь в сторону Бодлэра,

Раблэ, Кузмин и Апулей.

Гриффин и Платен – позабыты,
Да и Уайльдовских затей
Прискучившие хризолиты.

Вздохни; – взгляни же на снега,

На тени в серебре лиан ты, –
Не все ли эти – жемчуга,
А те не все ли – бриллианты!

Опал